"И никто из них даже и не подумал грустить. А ведь повод есть, и немаленький — старому князю все хуже и хуже. К гостям не вышел, его вообще уже полмесяца никто не видел, а Зинаида Николаевна так непринужденно не понимает все намеки о состоянии здоровья папеньки, что поневоле задумаешься. Неужели все так плохо?".
Увидев направляющегося к ней мужа, хозяйка бала нежно ему улыбнулась, а молодой аристократ в очередной раз подавил желание протереть глаза. Надо сказать, желание это было отнюдь не беспочвенным, очень сильным, и появилось сразу, как только он был представлен графу Сумарокову-Эльстон.
— Князь, вы позволите спросить? Почему вы так странно смотрите на Феликса Феликсовича?
Когда юная еще княжна Юсупова сделала свой выбор, ее избраннику пришлось пережить немало. За его спиной шептались, неудачливые соперники провожали его угрюмо-ненавидящими взглядами, да и потом слишком многие считали, что он недостоин такого сокровища как первая красавица империи. Со временем все прошло, разве что во взорах некоторых мужчин все еще теплилась тень надежды и желания — но взоры эти были направлены исключительно на нее. Мужу доставалось уважение друзей, зависть знакомых, и неприязнь в глазах особо упорных ее поклонников. Удивления же, слегка приправленного неверием и непонятным вниманием, ему и вовсе не доставалось — до этого дня. И вообще, Зинаида Николаевна могла бы поклясться, что князь Агренев увидел ее мужа в первый раз только сегодня — так отчего же он смотрит на него, как на старого знакомого?
— Вы не поверите, несравненная, но его облик напомнил мне одного человека.
— И кого же? Возможно, я его знаю?
— Это вряд ли. Господин Джугашвили, как и я, чужд излишней публичности…
***
Медленные вздохи паровоза, предвкушающего заслуженный отдых после долгого пути, клочья пара, наподобие тумана окутывающего пассажиров первых двух вагонов, серость раннего утра и февральский мороз — все это отвлекало, и мешало рассмотреть Татьяне Львовне Лыковой встречающих. Вернее, встречающего ее племянника. Телеграмму о своем прибытии она отбила еще в Рязани, так что время подготовиться самому, и подготовить встречу у Александра было с достатком — тем более что она приехала не одна, а в компании дочки и ее мужа.
— Прикажете принять, вашество?
Виктор Данилович вопросительно вскинул брови, поглядывая при этом сразу и на жену, и на тещу, и неуверенно кивнул артельному, лихо подкатившему к троице приезжих со своей тележкой для багажа. Опять поглядел на жену, и та моментально переадресовала его молчаливый вопрос родительнице.