– Я рад, что вы оценили мое виртуальное баловство. Хотя… Еще Ван Гог сказал, что «настоящие художники не обращают внимания на современников – они выпендриваются перед вечностью». А я отношу себя именно к настоящим художникам.
«Кто бы в этом сомневался!» – подумала я. Внешне Тадеуш Бартвелл мне импонировал, и я с этим ничего не могла поделать, вопреки тому, что подозревала его во всех тяжких грехах. Особенно мне не нравилась его дружба с Васильевым, а как следствие – знакомство с Аскольдовым. В случайные совпадения я не верила, даже когда училась в институте, а с тех пор я поднабралась кое-какого опыта.
Тад извлек из кармана куртки ключ и открыл им дверь в кабинет Ефремова.
– Прошу! – улыбнулся он. Его большие зеленые глаза смеялись, отражая лучики света.
«И зачем он ввязался в эту историю?» – невольно задалась я вопросом.
«Из-за денег, милая, из-за денег, – ответил внутренний голос. – Вот она – сила презренного металла!»
Но я с ним не согласилась. В конце концов, Бартвелл оставался еще и страстным коллекционером, так что вряд ли именно деньги играли здесь главную роль.
– Надеюсь, сегодняшний вечер придется вам по душе, – проговорил Тадеуш, жестом приглашая меня присесть к накрытому столу.
– Что ж, – усмехнулась я. – Совместим полезное с приятным!
Бартвелл достал с полки шейкер и бросил в него пару кусочков льда из морозильной камеры.
– Eхcuse me, – произнес он по-английски. – Вовремя не успел.
С задумчивым видом Тад смешал водку с сахарным сиропом, затем добавил лимонный сок и сказал, как бы оправдываясь:
– В России я пристрастился к водке. В Нью-Йорке у меня этот рецепт с руками оторвут, – добавил он.
Потом художник разлил напиток в высокие конусообразные бокалы и бросил на дно несколько кусочков сахара с вишней. Он протянул мне бокал, я, смакуя, сделала пару маленьких глотков. Коктейль и правда получился на славу.
– Восхитительно, – оценила я. – Может быть, перейдем к делу?
– Вы всегда настолько решительны? – осведомился Тадеуш.
– Почти.
– Вы не похожи на россиянку, – заметил он.
– Это комплимент или как? – усмехнулась я.
– Разумеется, комплимент. – Бартвелл старался быть галантным, а мне этот обмен любезностями начинал понемногу надоедать.
– Обрисуйте мне ваши проблемы, – предложила я.
– Конечно, конечно, – согласился Тад. – Посмотрите сюда!
Чуть поодаль на столике под витринным стеклом стояли три статуэтки. Я предполагала, что Миша имел в виду как раз одну из них.
– Что это? – все-таки решила я уточнить, внимательно изучая глазами увиденное и стараясь запомнить каждую черточку. Одна представляла собой мраморную голову со слегка поврежденными временем чертами лица, другая – восседающего на стуле арфиста, третья, из белого мрамора, изображала урезанную фигуру человека.