От этого немого укора мне стало не по себе. Я пригубила вино, стараясь скрыть за легкой улыбкой свое нечаянное смущение. Вообще-то оно мне несвойственно, я – особа практичная и даже, можно сказать, если быть совсем откровенной, – циничная.
– Вы не передумали? – осведомился Андрей, протягивая мне кусочек зефира. – Дело ведь может быть опасным!
– Это моя специальность! – усмехнулась я. Заботы о моей персоне я с его стороны никак не ожидала. Марусич не переставал меня озадачивать. – Надо же как-то на хлеб зарабатывать! К тому же это так интересно! – призналась я, воодушевившись.
Очевидно, чудесное французское вино слегка вскружило мне голову, потому что я вдруг пустилась оживленно расхваливать свой образ жизни. Но спохватилась и пришла в себя – снова взглянув ему в лицо и увидев на нем откровенное разочарование. Гордый варяжский потомок, кажется, уже пожалел, что со мной связался. Это меня так поразило, что я едва не подавилась.
– Поговорим о деле, – сказала я, отрываясь от зефира и совершенно меняя тон.
– Конечно, – ответил клиент сдержанно. Андрей Марусич являл собой саму выдержку. А я предположила, что он будет вести себя подобным образом до тех пор, пока речь не зайдет о гербе.
– В каком музее вы выставляли свой щит? – задала я первый вопрос, полностью полагаясь на свою профессиональную память, так как не захватила с собой записной книжки.
– В краеведческом, там проходила геральдическая выставка. И меня уговорили предоставить для нее герб.
– Кто уговорил? – я уцепилась за информацию с азартом охотника, почувствовавшего добычу.
– Директор, – пожал плечами Андрей, ему мой вопрос интересным не показался. – Он через кого-то узнал… Вы что, полагаете, что директор мог быть наводчиком? Помилуйте…
– Имя назовите, пожалуйста, – попросила я.
Андрей недовольно поджал губы и как бы нехотя проговорил:
– Аскольдов Сергей Владимирович, если вы настаиваете.
– Когда состоялась попытка кражи?
– Ровно три недели назад, пятнадцатого октября, – сообщил Марусич и откинулся на спинку кресла. Но тут же ему, видимо, стало душно. Он встал для того, чтобы приоткрыть форточку. Или, как я и предполагала, разговор о гербе сильно волновал его.
– Вы забрали экспонат, а выставка все еще работала? – попробовала я уточнить.
– Да, с неделю…
– То есть выставка закрылась двадцать второго?
– Наверное, – согласился Андрей.
«Значит, он передал щит в музей числа девятого, – подсчитала я в уме, – у преступников было время хорошо подготовиться».
– Ладно, с данным вопросом мы немного разобрались, – произнесла я удовлетворенно. – А когда герб исчез из вашей квартиры?