Затем бандит повернулся, глянул на ФБРовца, а дальше все произошло в одно мгновение: он резко перевел пистолет с заложницы на Палласа и нажал на спусковой крючок.
– Нет! – вскрикнула Камерон, хватаясь за оружие. Пуля расщепила деревянный пол террасы в паре сантиметров от ног агента.
Борясь с убийцей, пленница развернулась к нему лицом. Поскольку она оставалась между противниками, Джек не мог стрелять, поэтому ринулся вперед.
Пистолет хлопнул еще раз, и Камерон отшатнулась.
– Камерон! – вскрикнул Джек, подхватывая оседавшую на пол свидетельницу и видя, как по ее пиджаку расползается кровавое пятно.
Тем временем преступник рывком спрыгнул с крыши вниз.
– Уходит, – пробормотала побледневшая, ошеломленная Камерон. – Оставь меня.
Черта с два.
На террасу выскочили Харпер и Риган с пистолетами наготове.
– Он сбежал по пожарной лестнице, – крикнул им Джек, осторожно опуская раненую, чтобы осмотреть.
Полицейские немедленно устремились к лестнице, но тут же пригнулись, укрываясь от раздавшихся снизу выстрелов. Затем залегла пауза – очевидно, убийца пустился наутек, – и охранники бросились в погоню.
Паллас сосредоточил все внимание на подопечной. Выудив из блейзера мобильный телефон, он вызвал врачей и подкрепление.
– С Колином все в порядке? – спросила она, когда агент нажал отбой.
– Скорая уже едет. Теперь все хорошо. – Джек стянул с нее пиджачок. – Господи, Камерон – о чем ты только думала?
– Не могла же я позволить этому типу подстрелить тебя.
– Мне было бы не впервой. – Увидев, что кровоточит плечо, Паллас, не теряя ни минуты, рванул верхние две пуговицы и распахнул блузку, чтобы рассмотреть рану.
Камерон прикрыла глаза:
– Только честно – насколько все серьезно?
Джек колебался.
– Господи, – запаниковала она. – Что, все так плохо?
ФБРовец рассудил, что лучше ответить начистоту.
– Ну, если оценивать по десятибалльной шкале все огнестрельные ранения, которые мне доводилось видеть, то твое тянет примерно…
Ее глаза расширились.
– … на ноль целых две десятых.
– Две десятых?! – села ровно Камерон. – У меня кровь протекла сквозь одежду. Не рассказывай, будто это какие-то жалкие две десятых.
– Правда, я видел множество пулевых ран, поэтому мои критерии, возможно, несколько завышены, – признал Паллас, прижимая пиджаком ее плечо. – Главное, что с тобой все будет хорошо.
Горло перехватило: он много чего насмотрелся и в ФБР, и в армейском спецназе, но вряд ли сможет когда-нибудь забыть вид ее пошатнувшейся от пистолетного выстрела фигурки.
– Ноль целых или не ноль целых, но это больно. Очень больно.