— Ладно, — махнул рукой Ловчила, как бы делая одолжение. — Знал я вашего Макарова не понаслышке, как-никак своеобразные родственнички в фаворитах у одной бабы ходили. Ну, выручал он меня и моих ребят иногда, не безвозмездно, конечно. Естественно, для срочной встречи записал его номер телефона, а потом и дружка его, Чегина.
— Ну, а мой?
— Он же дал. Мы же с вами уже в контакте были, а телефончик домашний на всякий случай вы не удосужились дать. Пришлось через других исправлять эту ошибку. У вас не отважился спросить, уж очень вы строги.
— Гладко, пока все гладко получается, — иронично похвалил я его. — Ну, а Алешин как попал в ваши «святцы»?
— Алешин? Кажется, с прокуратуры, — проговорил он настороженно.
— Вам виднее откуда.
— Тоже дал Макаров. Нужен был человек в том ведомстве на всякий случай, — выкрутился он.
— Ясненько, — не стал я возражать и, открыв записную книжку на последней странице, где четыре фамилии были выписаны в столбец, и, развернув ее в его сторону, спросил: — А сие что значит?
— Ну, для удобства, список нужных людей, — нашелся он сразу с ответом.
— А это, так понимаю, траурная рамка, — я показал на овал, заключавший в себя фамилии Макарова и Чегина.
Его взгляд зло уперся в меня.
— Вы на что намекаете?
— Где вы были позавчера с десяти вечера до шести утра? — оставив вопрос Ловчилы без внимания, озадачил я его.
Он отнесся к нему ответственно, видимо, почувствовал: против него затевается что-то серьезное. По крайней мере, самоуверенности в нем не замечалось.
— Дома, — выдал наконец.
— Подтвердить кто-нибудь может?
— Я спал, один, — уже раздраженно произнес он.
В моем сознании исподволь оформилась версия о причастности Ловчилы к серии убийств сотрудников правоохранительных органов. И мотивы преступлений, казалось, были налицо. С Макаровым он просто не поделил богатенькую любовницу. Чегин, возможно, был убит из-за того, что много знал о тайных связях своего коллеги и уголовника. Я тоже попал в список смертников по вполне понятным причинам: Ловчиле хотелось избавиться от меня как от хранителя тайны его связей с уголовным розыском. Правда, пока оставались неясными мотивы в отношении Алешина. Но, по сути, в этом направлении не сделано ни шага, а если дотошно и целенаправленно покопаться, то, возможно, что-то интересное и обнаружится.
Ну что ж, настал момент, когда возникла необходимость окунуть его в холодную купель имеющихся в моем распоряжении фактов. Я вынул из ящика стола протокол обыска в последней квартире Ловчилы и протянул листок ему.
— Ознакомьтесь, пожалуйста, — я оставался по-прежнему предупредительно-вежливым.