После скорого прощания трехмоторный лайнер английской авиакомпании умчал Магомеда бен Галауда бен Габка с наспех упакованными чемоданами в Бурже, где его не встретило ни одно официальное лицо. И не без причины…
После шести месяцев приемов, путешествий, идиллий принц начал ощущать усталость и скуку. Его мысли все чаще обращались к семье, и наконец он вспомнил о диссертации, которую должен был успешно защитить.
Вот почему в один из понедельников Мед отправился в Сорбонну. Он хотел прежде всего найти расторопного профессора, способного помочь ему в выборе темы и организации работы. В тот день его поступки диктовала внезапно напавшая на него серьезность и рвение безукоризненного студента.
И надо ж такому случиться: в секретариате — никого. К счастью, ему на глаза попался привратник, который ежедневно, в течение вот уже тридцати лет мерил шагами коридоры Парижского университета, постигая глубину человеческих характеров и азы всех наук. Принц рассказал о цели своего прихода. Предполагая даже, что его знатность могла бы вызвать особые симпатии, он счел нужным представиться. Напрасный расчет: Буржона не так легко было пронять. Он считал, что по всему свету огромное множество принцев, герцогов, миллиардеров. И в то же время кто другой из привратников может похвастаться своей близостью к Великим Французским Профессорам?!
Да, он знал их очень хорошо, этих ученых мужей: профессоров филологического факультета — близко; профессоров естественных факультетов — как будто они были из его семьи. Что касается профессоров юридического и медицинского факультетов, тут наблюдались некоторые трудности…
Мед представил себе, какую пользу можно извлечь из знакомства с этим человеком, и предложил ему посидеть вместе в кафе. Буржона, сияя от радости, повел его в «Сурс».
Принц надеялся, что напишет диссертацию примерно за три месяца. Но это предположение, высказанное хотя и осторожно, в условном наклонении, так ошеломило привратника, что тот остолбенел. Затем положил сигарету и долго собирал крошки табака, просыпавшегося в складки жилета в момент оцепенения. Наконец он заявил, что написание диссертации требует трех — четырех лет, а часто и больше. Нередко бывает, что почтенный директор лицея, преподаватель пенсионного возраста, ученый со стажем защищает свой труд уже незадолго до смерти.
И тогда Мед решил, что прогресс покинул Францию, ибо темпы здесь очень медленные. Но почти тотчас же он подумал (и пришедшая ему в голову мысль компенсировала предыдущую и в какой-то мере оправдывала французскую культуру): «Ведь продолжительность работы определяется темой диссертации?» Буржона согласился, но без воодушевления: со времени своего долгого и унизительного добровольного пребывания в армии он испытывал к логике бессознательную и воинственную злобу.