– Кто такой Хантер? – спросила Тилара.
– Как, ты не знаешь Хантера? – удивилась её подруга. – Это самый могущественный колдун во всей округе. Этого колдуна знают даже в соседних графствах, не говоря уже о графстве Эркли… Ну да, ты ведь не здешняя. Говорят, он заговаривал оружие для Ортона, чтобы оно поражало без промаха в бою или на охоте. Ты что же, разве не слышала о стрелках-колдунах?
Тилара призналась, что, правда, кое-что слышала.
– Но это было так давно, что я не помню, кто о них говорил, когда и по какому поводу, – добавила она.
– Стрелки-колдуны заговаривают оружие, – пояснила Эдна. – Говорят, что для этого они стреляют в икону с изображением Спасителя… – женщина истово перекрестилась, – и после этого оружие бьёт без промаха. Если вытащить такую стрелу и пустить в твоего врага, она сама найдёт его, пусть даже в полной темноте.
– Думаю, это сказки, – не поверила Тилара.
– Но тем не менее я знаю наверняка, что с Ортоном он познакомился именно так, на охоте. Они встречаются на ночных сборищах недалеко от Крелонты. У них какие-то общие дела.
– Понимаю, – сказала Тилара. – Не хотелось бы мне проходить мимо, когда эти колдуны и ведьмы собираются там в лесу…
– И никому не хотелось бы, – согласилась Эдна. – Ни один человек не осмеливается идти той дорогой, когда в лесу собираются колдуны из ордена Вечной Тьмы.
Тилара вопросительно взглянула на свою собеседницу.
– Эти люди называют своё общество колдунов и ведьм орденом Вечной Тьмы, – пояснила Эдна. – Или орденом Вечного Мрака, что, в общем, одно и то же. Это что-то наподобие монашеских орденов, только вместо молитв они служат чёрную мессу… церковную службу наоборот, понимаешь?
Тилара кивнула.
– Ну и развелось же этой мерзости нынче, – сказала она.
Они продолжали путь молча; каждая думала о своём.
– Ты видела его хотя бы раз? – неожиданно спросила Тилара.
– Кого?
– Хантера. Как он выглядит?
– Понятия не имею. Наверное, седой старик с длинной бородой. Так, как и должен выглядеть старший колдун…
III
В то время, как Тилара и Эдна шли по пыльной, выжженной солнцем дороге, в замке Дарквилл было тихо и сумрачно. Джоанна Ортон лежала на огромной старинной кровати, под вышитым покрывалом, на высоких шёлковых подушках. Две повитухи хлопотали около неё. В комнате ярко горел камин, не смотря на то, что был июнь, но она не чувствовала жара; ей было холодно, и только лицо горело лихорадочным огнём. Шёл уже шестой час с тех пор, как начались роды; в первые часы она кричала, но теперь ребёнок, казалось, затих и перестал биться; обессиленная, в холодном поту, Джоанна лежала в постели, предоставленная заботам старух. Она понимала, что умирает; но ей было всё равно, хотелось одного – закрыть глаза и погрузиться в сон.