– А с вами он здесь, в Замятске, познакомился?
Она замерла, несколько мгновений постояла в раздумье и резко развернулась к Федору:
– С чего вы взяли?
– Ну, вы же местная. В колледже здесь учились.
– Да, училась. А что?
– С Катей Урицкой… Извините, тогда она была Катей Викторовой… С Катей Викторовой вы дружили.
– Вам какое до этого дело?
– Но ведь дружили?
– Ну, допустим… Зачем вам это знать?
– Затем, что Катя пропала.
– Как это пропала?
– Вчера ушла на работу и пропала.
– Жаль, конечно. Но я здесь при чем? – спросила Тамара, внимательно глядя на Федора.
– Ну, может, она у вас… Вы же здесь сегодня ночевали? Здесь, в Замятске…
– Откуда вы все знаете? – заметно занервничала она.
– Где вы ночевали?
– Ну… Мама у меня здесь живет. У нее я ночевала. А что?
– Да нет, ничего… Мама у вас здесь, и вы неподалеку живете. Хотя больше в Москве. И брат у вас в Москве, – вспомнил Федор.
– Я не понимаю, к чему вы клоните.
– Да нет, ни к чему не клоню. Просто брата вашего не увидел, потому и спросил. Где брат ваш? Почему не приехал?
– Ну, во-первых, вас это не касается, а во-вторых, в пути он. Из Москвы едет. Скоро будет. Все, еще вопросы есть?
– Меня Катя интересует. Как вы думаете, Тамара Борисовна, где она может быть?
– Это не ко мне.
– Жаль. Я думал…
– Что вы думали? – резко спросила она с целью пресечь разговор.
– Ну, может, она хотела поддержать вас в трудный час и здесь с вами ночь провела.
– Не было ее здесь. И где она, я не знаю.
– Ну, тогда извините…
– Я завтра дома, в Подречной буду. Или послезавтра. Если у вас какие-то вопросы, заходите, постараюсь ответить…
Не прощаясь, Молодова повернулась к Старостину спиной и направилась к своей машине. Что ж, она действительно спешила, и у него не было морального права ее задерживать.
Не нашел Федор Катерину через Тамару, но ведь не особо на то и рассчитывал, поэтому о потерянном времени не жалел. Ведь он собирался убить двух зайцев – и с Молодовой поговорить, и с Голиковой. Первый выстрел оказался холостым. Каким будет второй?
Ровная штукатурка на стенах, свежая побелка, полы дощатые, кровать с деревянной спинкой, туалет за фанерной перегородкой. Холодильник в камере, вентилятор, телевизор. И Надежда одна, без неудобных соседей. Но все-таки это тюремная камера, и витающий здесь дух безнадежности угнетал сам по себе.
– Зачем пришел? – зло спросила она у Федора.
– Катерина пропала. Всю ночь ее искали, да все без толку.
– Еще и Катерину мне пришей!
– Ничего я тебе не пришивал. Я тебя сюда не сватал. Так следователь решил, а не я.
– Но сижу здесь я, а не ты, хотя ни в чем не виновата!