Мое самолюбие взыграло. Я — председатель секции кинематографии, у меня есть свое мнение о том, кто премии достоин. Если же мое мнение не принимается во внимание, то зачем вы меня вызвали?
Я понял, что дискутировать здесь, в ЦК, было занятием бессмысленным, тем более что в интонациях моего оппонента явно слышался «приказ в вежливой форме». Но и уйти, пока мне не скажут, почему оба чиновника настаивают на своем и что на самом деле кроется за этим нажимом на меня, я не мог — унизительно.
— Если я выскажусь в пользу телесериала, меня не поймут члены кинокомиссии, среди которых крупные и уважаемые сценаристы, режиссеры, операторы и актеры. Да вся художественная интеллигенция меня на смех подымет…
Осторожно пытался я понять истинную причину несогласия начальников со мной.
Заведующий сектором почти по-дружески, доверительно поведал:
— Поймите. Тут есть деликатный нюанс: один из авторов сценария и автор повести — Георгий Мокеевич Марков… Он лауреат Ленинской премии и Государственной премии СССР, а российской премии не удостоен. Не кажется ли вам, что это нелепость?
Я понимал, что, кажется, мало-помалу приближаюсь к причине чиновничьего упрямства. Но…
— Но все-таки, почему не дать премии «Звездопаду»?
— Фильм не имел успеха у зрителей! — повысил голос мой собеседник.
— Очень часто выдающиеся произведения искусства не бывают поняты широким зрителем!..
Заведующий сектором нервно сбил пепел с сигареты и выразительно взглянул на председателя Госкино, дескать, как с ним говорить?.. То есть со мной.
Александр Гаврилович решился:
— Надо сказать Евгению Семеновичу все как есть. Чего от него скрывать?
Хозяин кабинета погасил сигарету в пепельнице и тяжело вздохнул:
— Ладно. Это, как говорится, для служебного пользования. «Звездопад» создан по повести Астафьева, так?.. — почти заговорщицки начал он.
— Но Виктор Петрович не является автором сценария. Его и в списке претендентов нет, — ответил я и напрягся, ожидая неприятного продолжения «для служебного пользования».
— Так вот, на творческой встрече с читателями Виктор Петрович на вопрос «Кто сегодня лучший писатель России?» ответил… — Мой собеседник закурил новую сигарету и повторил слово «ответил» уже с нажимом. При этом он остро посмотрел мне в глаза. — «Солженицын»! Вот так, Евгений Семенович!..
Это «вот так» вертелось в мой голове всю ночь…
Перед заседанием президиума Комиссии по премиям я спросил у руководителя секции литературы М.Н.Алексеева:
— Что случилось с Астафьевым?
— Виктор — дурень! Ляпнул, не подумав, какую-то чертовщину про Солженицына… Теперь нам расхлебывать. Да и вам, кинематографистам, несладко будет…