Тем временем в Ровно, фактически упразднив Директорию, всю власть взял на себя Петлюра, у которого, в отличие от коллег, были «гайдамаки». Указы «головного отамана» день ото дня становились все более «левыми», уже мало чем отличаясь от декретов УСНК, тоже, кстати, не брезговавшего «национально сознательной» риторикой. «Армия» переставала понимать, за что воюет, в связи с чем молодой удачливый атаман Владимир Оскилко даже попытался устроить путч, дабы покончить с социалистами раз и навсегда. Мероприятие, правда, сорвалось в связи с нежеланием путчиста быть кровожадным, но фронт, вернее, то, что фронтом считалось, рухнул окончательно.
Снова побежали, на сей раз в Галицию, по ходу дела пытаясь по умным книжкам (читал Петлюра, не скроем, много) хоть как-то реформировать «армию», что в итоге, кроме косметики, вылилось в учреждении (по примеру большевиков) института комиссаров — «державных инспекторов», имевших право «следить за политически-национальной благонадежностью армии и принимать широкие меры». Увы, это похвальное нововведение никак не оправдало себя, когда начались стычки с поляками, уже ликвидировавшими ЗУНР и приступившими к «освобождению» Волыни. Луцк был отдан «ляхам», без боя же сдалась отборная «Холмская группа войск», переход на сторону Речи Посполитой наиболее надежных полков и дивизий принял характер эпидемии, как и сдача армейских складов. На мольбу о перемирии поляки не реагировали. Честный И. Мазепа, называя причины обвала, винит во всем «малороссов», не желающих воевать за «дивную идею Украинской Нации». Что, безусловно, правда. «Малороссов» сия идея вдохновляла, мягко говоря, не сильно, в результате чего Петлюра побежал дальше, на Красное и Тарнополь, не зная, как пишет И. Мазепа, «к кому попадем в плен: к полякам или к большевикам».
В какой-то момент, правда, повезло. С невероятным напряжением сил захватив небольшой город Волочиск с округой, «головной отаман» вновь оказался хозяином пусть и крохотной, но собственной территории. Вагоны были разгружены, армия получила передышку, но ни поляки, ни «харьковчане» никуда не делись, и вопрос стоял по-прежнему: что делать? Для начала порешали кадровые вопросы, поставив к стенке опасно популярного командира «запорожцев» Бовбачана, обвиненного (возможно, не совсем без оснований) в нелюбви к трудовому народу и симпатиях к Добрармии, после чего пришли к выводу, что «если в течение 2–3 дней не придет помощь от Галицкой армии, ликвидация фронта — неизбежна».
И тут повезло опять. Галицкая армия, вместе с правительством уже не существующей ЗУНР убегавшая от поляков, таки явилась в районе Каменца, и хотя «Соборную Украину» никто объявлять не пожелал (амбиции, а кроме того, галичане на дух не переносили социалистов), возникший «тяни-толкай» уже был похож на что-то, а не на непонятно что. Естественно, много говорили. Естественно, делили портфели (именно тогда и стал премьером Исаак Мазепа, 27-летний отставной клерк и убежденный левый социал-демократ, считавший себя «национальным большевиком»). Естественно, самым-самым главнокомандующим по праву хозяина территории стал Петлюра, хотя галицкие части обязались подчиняться ему только с санкции своего «президента» Петрушкевича. И, осуществив все это, решили двигаться на «освобождение Украины», поскольку как раз в этот момент «харьковчане» бросили все силы на борьбу с наступающим Деникиным, так что освобождать беззащитное Правобережье не казалось сложным.