Сейчас в это трудно поверить, но в XVI веке Польша, вот уже три столетия по праву слывущая одной из «жемчужин Папской тиары», была не менее слабым звеном в католической цепи, нежели Нидерланды. Реформация, быстро найдя отклик в населенных немцами городах, перекинулась и на дворянство, сперва как очередная мода, затем как еще один способ реализовать «шляхетскую вольность», выступая уже не только против светской власти, но и против власти духовной. «На зуб» пробовалось все, от классики вроде лютеранства и кальвинизма до антитринитаризма — возрождения учения Ария, давно забытого к тому времени «архиересиарха» IV века, отрицавшего Троицу и проповедовавшего человеческую сущность Христа. К середине столетия в Польше фактически установился режим полной веротерпимости, линии обороны Костела трещали по всем фронтам. Примерно так же обстояло дело и в Великом Княжестве Литовском, где православные магнаты покровительствовали «еретикам» в пику своим католическим собратьям, а православная церковь — приниженная, «второсортная» и находящаяся на содержании у магнатов — мало что могла противопоставить напористой пропаганде заезжих миссионеров. По сообщениям очевидцев, наступило время, когда в некоторых регионах Польши и Великого Княжества трактат De falsa et vera unius Dei cognitione — «библия ариан» — полностью вытеснил из обихода Священное Писание.
На таком фоне и развернулась во второй половине XVI века деятельность иезуита Петра Скарги-Повеского, безупречно честного и, судя по всему, вообще очень хорошего человека, прослывшего под конец жизни «совестью Польши». Абсолютно ничего не боясь, иезуит публично предупреждал обезумевших от обилия вольностей магнатов и шляхту, что ничем хорошим это не кончится, требовал уважать королевскую власть и не обижать «хлопов». Параллельно с работой в верхах отец Скарга не забывал и о насущном; в считаные годы он создал сеть иезуитских коллегиумов для способных ребят из всех слоев общества и любого вероисповедания, причем уровень обучения не уступал заграничному, а плату «Иисусовы братья» взимали по принципу «от каждого сколько совесть велит». Ничего удивительного, что дуэль с идеологом «арианства» Фаустом Социном, высоколобым любителем диспутов, на «высокие» темы была выиграна вчистую; польская Реформация пошла на закат. Однако борьбой с «ересью» круг интересов Скарги не ограничивался; тщательно изучив ситуацию в православных регионах Речи Посполитой, он выступил в защиту «схизматиков», заявив, что они такие же добрые христиане, как католики. Залогом же прекращения вражды, взаимопонимания, преодоления ереси и общего процветания, по мысли Скарги, могла и должна была стать церковная уния. Причем — указывал «совесть Польши» — уния чисто «иерархическая». То есть признание Киевской митрополией верховной юрисдикции Рима «без касательства до канона», а проще говоря, без посягательства на свободу совести.