Еще шаг — человек прошел мимо, к дверям таверны, ладонь его долю мгновения задержалась у меня на лбу, потом соскользнула. Распахнутая дверь выплеснула на улицу порцию веселого гвалта, — и я осталась одна.
Он здоровается со мной, входя в таверну, он прощается, покидая ее. Даже пьяный вдребезги, повиснув на плечах приятелей, он хрипло смеется и кричит на весь двор: «Будь здорова, подруга!» Приятели подзуживают, веселятся: «Юго, старый дурак, ты еще спроси, не кашляет ли она! Поставь ей стаканчик, Юго! Оседлай ей холку, Юго, может, она дотащит тебя до дому?»
Я тебе не лошадь, смертный, думаю я мрачно. Незачем меня прикармливать. Я не собака. И не кошка. И не подруга я тебе. Я не ручная, не домашняя. Я тварь с Полуночной Стороны, слуга Господина, а ты — моя добыча. Вы все моя добыча. Когда придет время — запирайтесь на засовы, вешайте в дымоходы рябину и чеснок, сыпьте соль по углам, прячьте под порог железные ножи. И молитесь всем богам, чтобы мы не утащили в пропасть ваши души.
Когда придет срок.
Скоро.
Несколько дней. Целая ночь будет наша — и не все из вас уберегутся.
Крохотная передышка для меня. Одна ночь свободы за целый год каменной неподвижности. Представьте себе — семьдесят лет сидения у позорного столба, вернее, на позорном столбе, и семьдесят ночей свободы. Чтоб не забыла, как она сладка — эта свобода.
Наказание. За маленький проступок. За то, что охотилась не вовремя и не там.
Но на самом деле — я знаю — Господин наказал меня не за это. Не одна я время от времени браконьерствовала в серединных землях. Только другие, будучи схваченными, стелились ему под ноги и ни слова поперек не говорили. А я пререкаться вздумала. Да еще у всех на виду.
«Смертные — это свиньи», — сказала я. — «Всего лишь еда».
«Ну так посиди в свином загоне», — сказал Господин.
Дура?
Дура. Вот и огребаю теперь за дурость свою.
Город Химера, площадь недалеко от порта, ворота таверны. И я как цепная собака у этих ворот. Не лаю, не кусаюсь, сижу себе каменным истуканом на потеху публике.
Они проходят мимо, кутаясь в отсыревшие плащи — вперед, назад, из таверны, в таверну, через двор к конюшням, останавливаются во дворе чтобы поболтать. Эти все на одно лицо. Я отличаю только мужчин от женщин, а детей от взрослых, да и то не всегда.
А вот опять мой знакомец, на этот раз в компании приятелей.
Вывалились из дверей, возбужденные, хмельные. Кричат чего-то, спорят, перебивают друг друга.
Может, подерутся? Хоть какое развлечение…
Мой знакомец конечно же вспомнил про меня. Подтащил приятеля к тумбе, опершись на его плечо, хотел цапнуть меня за лоб, но промахнулся, только пальцами мазнул.