Иван, провалившийся в топь, вцепился в мертвое существо. Их обоих медленно засасывала трясина.
Сергей бросился на помощь другу, Глеб уже волочил бревно.
— Рубите! — прокричал Иван. — Отрубите у нее что-нибудь!
— Выбирайся! Давай, хватай!
— Оставьте! Успею! Рубите ее!
— Зачем?
— Доказательство, что мы убили ее! Сейчас утопнет!
— Плевать на деньги!
— Нет! Рубите!
— А! — Сергей словно взбесился. — Дурак!
Выпь уже ушла в вонючую жижу по самую шею. Одна из ее когтистых передних конечностей вытянулась на кочках, но и она постепенно погружалась в топь, вслед за остальным телом. Сергей подскочил к этой кошмарного вида лапе и тремя взмахами отрубил ее по суставу.
— Доволен?! Выбирайся!
Иван утонул по грудь. Он держал одну руку над водой, вторая скрылась в трясине. Глеб сунул ему бревно. Вдвоем с Сергеем они налегли на ствол и подтолкнули его вплотную к тонущему.
— Хватай! Да двумя руками хватай! Не одной!
Иван напрягся, натужно надул щеки и выволок-таки руку с зажатой в кулаке булавой. Он повис на бревне, пополз по нему под подбадривающие крики товарищей. Медленно, нехотя, топь отпустила свою жертву.
Иван выбрался на относительно твердую почву, стал счищать с себя зловонную тину. К нему подскочил разозленный взъерошенный Сергей:
— Дурак! — Он отвесил подзатыльник вымокшему товарищу, и богатырь втянул голову в плечи. Глеб, не выдержав, захохотал. На него посмотрели дико, но он не мог остановиться и все покатывался со смеху.
Иван покрутил пальцем у виска, спросил:
— Чего это с ним, Ксерокс? — чем вызвал у Глеба новый приступ хохота.
Рассерженный Сергей скрипнул зубами:
— Ты же чуть не утонул!
— А-а! — Иван пренебрежительно отмахнулся и стал разглядывать свою палицу. Рукоять изогнулась, словно была сделана не из металла, а из пластилина. Шипы сплющились от мощных ударов о твердый хитин.
— Да-а… — пробурчал Иван. — А ведь мне ее по заказу делали. Хороший был инструмент. — Он размахнулся и забросил покореженную булаву в трясину. Булькнув на прощание, палица исчезла в пузырящейся темной воде. Через несколько секунд болото полностью всосало и мертвое тело Выпи. Вновь сошлись кочки, словно закрылся занавес в последнем акте трагедии.
Глеб просмеялся.
— Вот и все, — буркнул Иван. — Теперь придется новую палицу заказывать.
Сергей поднял на друга глаза, минуту пристально разглядывал его: насквозь мокрого, на лице ржавые подтеки, в волосах, в бороде — грязь, и вдруг рассмеялся, зашелся в хохоте.
— Теперь и этот! Да, что с вами?
Улыбающийся Глеб только развел руками.