— Прошу меня простить, Ивонна. У меня есть другие дела. Доброй ночи, — перебил ее Арман ледяным тоном и, развернувшись, вышел из гостиной.
Вслед ему донесся ее голос, почти переходящий в крик:
— Ты еще обо мне вспомнишь, Арман, я не какая-то нищая девчонка, как раньше, чтобы так бросаться мной! Я остаюсь в Каннах до осени! Мы с тобой еще увидимся, можешь не сомневаться, — и с твоей английской мадемуазель тоже…
Арман уже ничего не слышал. Закрыв за собой дверь своей комнаты, он осторожно наблюдал сквозь жалюзи, как Ивонна садится в роскошный серый «ситроен» и уносится прочь.
На душе было гадко и тяжело. Однако в семь вечера он, в гораздо более приподнятом настроении, готов был ехать в Канделлу. В легком сером костюме, в своей лучшей шелковой рубашке, с тщательно подобранным темно-красным галстуком, он отправился к Рейн.
Она уже ждала его спокойная и красивая, в коротеньком сером шелковом платье с белыми горошинами по подолу, с обнаженными плечами. В ушах у нее были серьги с жемчугом, на шее — жемчужное ожерелье. Арман принес ей небольшую ветку кустовых красных роз и был счастлив увидеть, что она тут же, отломив один цветок, приколола его к платью.
В машине по дороге в Канны Рейн бодро болтала, но молодой человек чувствовал, что в этой веселости крылась нервозность.
— Надо молить Бога, чтобы Клифф оказался дома… Молитесь же, Арман… — то и дело повторяла она.
Он кивал и думал, что девушка слишком предается надежде, рискуя быть разочарованной. Его мучили ее случайные фразы, которые подтверждали, как мало он на самом деле для нее значит — только друг и союзник. Несносная Ивонна не имела никаких оснований ревновать его к Рейн…
Рейн же щебетала без умолку — ах, какой он замечательный друг, и как она рада, что бабушка их познакомила… они с Клиффордом многим ему обязаны… как приятно поговорить с ним о Клиффорде… он такой чуткий и отзывчивый — она не скупилась на комплименты и похвалы. У Армана же в конце концов вспыхнули уши, а сердце стало биться медленными мучительными толчками. Все тело его трепетало от ее слов. Она сидела, пожалуй, слишком близко к нему, ее обнаженная рука касалась его плеча, а аромат от ее волос щекотал ему ноздри.
Они проехали через Мужен — небольшую деревушку, приютившуюся на вершине холма, похожую на зачарованный средневековый город, совершенно прелестный, с мощенными булыжником улочками, маленькими домиками из серого камня и с чудесным фонтаном на рыночной площади. Потом они снова помчались вниз, к морю. Синие волны отсвечивали бликами томного угасающего солнца, когда они свернули к вокзалу возле набережной Круазетт.