В разгар ужина ей принесли письмо, которое специальным курьером было доставлено из Канн. Она распечатала конверт и вдруг испытала странное разочарование — значит, Арман решил сегодня вечером не приезжать к ним. С другой стороны, сегодня ей и правда нужно пораньше лечь в постель и как следует выспаться. Она внимательно прочла письмо, написанное по-французски:
«Дорогая моя,
я обещал сегодня быть в Канделле, но прошу меня извинить. Я только что приехал из Ниццы, и у меня страшно разболелась голова… — (Тут Рейн кисло улыбнулась: что-то сегодня у всех болит голова, впрочем, ничего удивительного.) — Тебе тоже нужен отдых, бедная моя девочка, ты и так слишком много пережила. Знай, что я заранее согласен с любым твоим решением; даже если оно будет в пользу моего соперника — я приму все безропотно. Ты мне ничем не обязана. Что бы ты ни думала, что бы ни чувствовала сейчас — я уже говорил тебе об этом утром, — наша помолвка была случайной, это был импульс, порыв, причиной которому — твоя обида на Клиффорда за то, что он бросил тебя ради другой. Теперь, когда ты знаешь, что это не так, совершенно естественно, захочешь возобновить с ним отношения. Я все понимаю и никогда ни единым словом не упрекну тебя. Но, видит бог, я благодарен тебе за каждый час, который имел счастье провести в твоем обществе, за восхитительный миг, когда ты позволила поцеловать себя, за счастье на минуту поверить, что ты — моя, и в особенности за нашу дружбу и твое доверие. Мне будет трудно продолжать видеться с тобой, по крайней мере сейчас. Я слишком сильно люблю тебя. Когда мадам герцогине станет лучше — молю бога, чтобы это случилось как можно скорее, — я попрошу ее освободить меня от обязанностей по реставрации Канделлы. Есть и другие архитекторы, и среди них — истинные творцы не в пример мне. Впрочем, если ты уедешь в Лондон, я смогу продолжить работу в монастыре».
Это последнее решение далось Арману нелегко. Письмо заканчивалось словами:
«Я всегда от всего сердца буду молиться о том, чтобы ты была счастлива, любимая моя Рейн. Ты всегда должна помнить, что твое счастье для меня — наивысшая ценность. Преданный тебе,
Арман».
Миссис Оливент внимательно посмотрела на дочь. Она была удивлена и слегка обеспокоена, увидев, что по лицу Рейн катятся слезы.
— Дорогая, плохие новости? Что такое?
Девушка молча покачала головой, сложила листок и уронила его себе на колени. Она вытерла слезы и сделала вид, что продолжает есть. Ни один мужчина, кроме Армана, не мог написать письмо более прекрасное и благородное. Как великодушно ой поступил! Принял свое поражение и уступил место другому, тому, кого, как он считал, она любит, — без упреков, без оскорблений, с невозмутимым достоинством. Она чувствовала, что не заслуживает такой доброты. Письмо не только не внесло покой в ее душу — напротив, оно, казалось, вновь возбудило в ней сомнения по поводу Клиффорда. А что до того, чтобы больше не встречаться с Арманом или чтобы он прекратил работу здесь, в монастыре, — об этом не могло быть и речи.