Ночь наступаетъ, дѣлается все темнѣе и темнѣе. Купэ освѣщается двумя стеариновыми свѣчами въ стеклянныхъ фонаряхъ, но освѣщается плохо, и намъ ничего не остается дѣлать, какъ лечь и уснуть.
Время отъ времени я слышу во снѣ свистъ локомотива. Это не обычный свистокъ, какъ у локомотивовъ всѣхъ другихъ странъ на свѣтѣ, онъ звучитъ, скорѣе, какъ свистокъ парохода. Здѣсь, среди русскихъ равнинъ желѣзная дорога и есть единственный корабль.
Поздно ночью я просыпаюсь отъ жары въ купэ. Я стараюсь привстать и открыть вентиляторъ на потолкѣ, но это мнѣ не удается. Я откидываюсь назадъ и снова засыпаю.
Ясное воскресное утро. Шесть часовъ. Мы стоимъ на станціи въ городѣ Воронежѣ. Здѣсь родина Алексѣя Васильевича Кольцова; здѣсь бродилъ онъ по полямъ и писалъ свои стихотворенія. Онъ во всю жизнь не могъ научиться безъ ошибокъ писать на родномъ языкѣ, но былъ дѣйствительнымъ поэтомъ, и уже шестнадцати лѣтъ отъ роду написалъ цѣлый томикъ лирическихъ стихотвореній. Его отецъ, бывшій всего только скототорговцемъ, не имѣлъ права владѣть крѣпостными, но былъ достаточно богатъ для этого и, несмотря ни на что, покупалъ ихъ и бралъ также въ залогъ. Между ними была и Дуняша, та молодая дѣвушка, которую любилъ Кольцовъ, и которая платила ему тѣмъ же. Ей посвятилъ онъ нѣсколько прекрасныхъ стихотвореній. Онъ стерегъ скотъ своего отца въ лугахъ и тамъ писалъ къ ней безчисленныя, пылкія, страстныя стихотворенія. Но разъ, уславъ его за покупкой скота, отецъ взялъ и продалъ Дуняшу одному помѣщику далеко на Донъ. Молодой Кольцовъ вернулся домой и, когда узналъ о случившемся, опасно заболѣлъ. Поправившись, онъ никогда не могъ забыть Дуняши и сталъ писать лучше, чѣмъ когда-либо прежде. Затѣмъ онъ былъ «открытъ» однимъ дворяниномъ по фамиліи Станкевичъ, переѣхалъ въ Москву, потомъ въ Петербургъ, испортился, сталъ пьянствовать и сошелъ въ могилу тридцати четырехъ лѣтъ.
Ради любви своей…
Въ Воронежѣ воздвигнутъ ему памятникъ.
Кавалергардъ и дама съ брилліантовыми кольцами растворили у себя дверь отъ жары. Я вижу ихъ въ купэ, они уже встали и совершенно готовы, но у обоихъ грустныя лица. Маленькая супружеская ссора, думаю я. Но, немного спустя, я уже измѣняю свое мнѣніе, они шепчутся между собою по-французски и обращаются другъ съ другомъ на глазахъ у всѣхъ съ большою нѣжностью. Когда офицеръ хочетъ выйти, дама вдругъ задерживаетъ его на мгновеніе, наклоняетъ къ себѣ его голову и цѣлуетъ его. Оба они улыбаются другъ другу; имъ кажется, словно они одни въ цѣломъ поѣздѣ. Нельзя себѣ вообразить лучшихъ отношеній. Тотчасъ видно, что они обвѣнчались недавно.