Деревня за деревней. У въѣзда въ каждую окружаютъ насъ просящія милостыню ребятишки. Маленькія существа эти клянчатъ съ навязчивостью, подобную которой встрѣтили мы только попавъ на обратномъ пути въ Турцію. На другомъ полѣ снова стоятъ женщины и срѣзаютъ хлѣбъ. Тѣ, что постарше, боязливо пригибаются съ землѣ и продолжаютъ работу, но одна молодая дѣвушка выпрямляется во весь ростъ, смотритъ на насъ и смѣется. На ней синій сарафанъ, волосы повязаны краснымъ платкомъ, бѣлые зубы ея сверкаютъ, глаза у нея темные. Когда она не можетъ больше глядѣть намъ вслѣдъ, то перестаетъ смѣяться, откидываетъ голову равнодушно и отворачивается. У насъ вырывается легкое восклицаніе. Это движеніе головы было неоцѣнимо прекрасно.
Деревня за деревней. Дорога идетъ въ виду подъема зигзагами, и Карнѣй щадитъ своихъ лошадей, ѣдетъ медленно и часто поитъ ихъ. Близъ одного водопоя нагоняетъ насъ чей-то экипажъ, который Карнѣй преспокойно пропускаетъ впередъ, такъ что намъ, ѣдущимъ сзади, приходится глотать невыносимую пылъ. Мы приказываемъ ему немножко остановиться, чтобы датъ пыли время улечься и разсѣяться, и вообще не особенно благодарны ему за его сонную ѣзду. Карнѣй находитъ, наоборотъ, что все идетъ прекрасно и, предовольный, напѣваетъ себѣ подъ носъ.
День клонится къ вечеру. Смеркается и становится замѣтно прохладнѣе. Мы накидываемъ на плечи шерстяныя одѣяла. Я дѣлаю открытіе, что стеаринъ на моей курткѣ снова застываетъ и выходитъ наружу; онъ служить намъ здѣсь на высотѣ вмѣсто термометра; мы находимся теперь на двѣ тысячи метровъ надъ уровнемъ моря. Мы все еще ѣдемъ изгибами по горамъ. Карнѣй еще разъ поитъ лошадей, хотя уже холодно. Поля остаются позади; мы уже почти на границѣ древесной растительности.
Опять экипажъ нашъ съ трескомъ катится по желѣзному мосту, и мы пріѣзжаемъ на станцію Коби, гдѣ должны переночевать. Незадолго до пріѣзда, Карнѣй вдругъ спрыгиваетъ съ козелъ и хватаетъ одну изъ лошадей за хвостъ. Сначала мы не понимаемъ такого удивительнаго поступка, во вскорѣ мы видимъ, что животъ лошади сильно раздулся, и животное едва можетъ итти.
Премилое и презабавное мѣстечко.
Мы просимъ себѣ помѣщенія, но всѣ отдѣльныя комнаты заняты. Однако мы все же не остаемся вслѣдствіе этого безпріютными. Спутницу мою направляютъ въ большую общую комнату для женщинъ, меня въ таковую же для мужчинъ. Вдоль стѣнъ стоятъ обшитыя кожей скамейки, на одной изъ нихъ я долженъ спать. Это отлично.
Мы просимъ поѣсть и тотчасъ же получаемъ превосходное филе, щи и зелень. Лихорадка моя возобновилась, меня предупреждаютъ поэтому удерживаться отъ извѣстныхъ кушаньевъ и напитковъ; но радость, что мы нашли такое уютное мѣстечко въ горахъ, заставляетъ меня забыть о лихорадкѣ и заказать вопреки всякой діэтѣ: филе, щи, зелень, пиво, а кромѣ того кофе.