У Григорія внизу лавка, онъ купецъ, и когда онъ не прислуживаетъ намъ, то стоитъ въ лавочкѣ и продаетъ разные превосходные нѣмецкіе товары, которыхъ у него настоящее изобиліе. Не безъ гордости показываетъ онъ намъ эти товары, привезенные такъ издалека, карманныя зеркальца, портмонэ и перочинные ножи.
Но, кромѣ того, въ его лавкѣ лежитъ еще цѣлая груда кавказскихъ ковровъ, и они-то интересуютъ насъ гораздо болѣе. Если бы только не такъ далеко было до дому! И если бы, къ тому же, ковры не были такъ тяжелы! Но они не дороги и въ высшей степени искусно сотканы. Женщины, которыя изготовили эти мастерскія произведенія искусства, имѣли, повидимому, безконечно много времени.
На улицѣ тихо, на дорогѣ нѣтъ больше ѣзды, но люди и не думаютъ отправляться на покой. Тамъ и сямъ на краю дороги сидятъ люди и болтаютъ между собою, дѣлая это совершенно такъ же, какъ и сосѣди у насъ дома; покуриваютъ свои трубочки, опираются руками на колѣни и вертятъ соломинку между пальцами.
Лошади со станціи ходятъ по лугу и пощипываютъ тамъ и сямъ травку, далѣе за стѣной одного дома кто то играетъ на струнномъ инструментѣ и подпѣваетъ.
Мы прислушиваемся и подходимъ ближе. Это молодой мальчикъ, его пѣсня звучитъ однообразно, но хватаетъ насъ за душу. Мелодія напоминаетъ намъ народныя пѣсни, изданныя Торомъ Ланге; здѣсь текстъ ихъ становится глубоко понятенъ намъ, и мы сознаемъ, какимъ изящнымъ поэтомъ былъ этотъ датчанинъ-изгнанникъ.
Становится поздно, но мальчикъ все еще сидитъ тамъ у дома и играетъ, а старые и малые сидятъ и болтаютъ у края дороги. У людей здѣсь такъ много времени, что одинъ-два часа совсѣмъ не играютъ никакой роли. Выпала сильная роса, лугъ становится сырымъ, но здѣшніе люди могутъ примириться и съ сыростью, къ ней они привыкли съ раннихъ лѣтъ. Когда же они встаютъ и идутъ, то кажутся словно вылитыми изъ стали. По всему Кавказу люди таковы, даже пастухъ, даже погонщикъ быковъ выступаетъ такъ свободно и легко, выставивъ грудь впередъ, и эластичной походкой. Женщинъ здѣсь видно мало, онѣ держатся особнякомъ, магометанство еще глубоко коренится въ этомъ народѣ.
Когда мы возвращаемся домой, то диваны для спанья намъ уже приготовлены; на каждомъ постлано по два кавказскихъ одѣяла. Григорій, чтобы порадовать насъ, далъ намъ новыя одѣяла изъ своей лавки. Спать намъ здѣсь наврядъ ли удастся, но постели забавны, а одѣяла просто великолѣпны.
Вдругъ Григорію приходитъ въ голову, что моей спутницѣ необходима простыня, такъ какъ онъ видитъ, что мы, противъ обыкновенія, не привезли съ собою простынь.