Кто достаточно пожилъ на свѣтѣ, чтобы припомнить семидесятые годы, знаетъ, что за перемѣна въ писателяхъ произошла съ той поры. До той эпохи они были пѣвцами, людьми настроенія, разсказчиками, потомъ они были захвачены духомъ времени и стали работниками, воспитателями, реформаторами. Англійская философія со своими стремленіями къ пользѣ и счастію первая стала властвовать надъ людьми и преображать литературу. Отсюда возникла литература, если и не богатая фантазіей, зато обладающая трудолюбіемъ и разумностью. Можно было писать обо всемъ, что только являлось осязательнымъ, было бы только написанное «вѣрно дѣйствительности», и это-то создало въ различныхъ странахъ множество великихъ писателей. Литература разрослась. Она популяризировала науку, толковала о соціальныхъ вопросахъ, реформировала установленія. На сценѣ можно было описать въ драматической формѣ спину доктора Ранка и мозгъ Освальда, а въ романахъ открывалось обширное поприще даже спорамъ о погрѣшностяхъ въ переводахъ Библіи. Писатели стали людьми съ разносторонними воззрѣніями; читатели спрашивали другъ друга, что думаютъ авторы объ эволюціонной теоріи, что новаго сказалъ Золя относительно законовъ наслѣдственности, что открылъ Стриндбергъ въ области химіи. Изъ всего этого вышло то, что писатели выдвинулись въ жизни на такое мѣсто, котораго никогда раньше не занимали. Они стали учителями народа, они знали обо всемъ и поучали всему. Журналисты спрашивали ихъ мнѣнія относительно вѣчнаго мира, религіи и міровой политики, и какъ скоро появлялись о томъ замѣтки въ иностранныхъ газетахъ, мѣстные листки тотчасъ же перепечатывали ихъ, какъ бы для пущаго доказательства, что ихъ писатели знаменитые люди. Въ концѣ-концовъ у людей составилось представленіе, что ихъ писатели явились завоевателями вселенной, они властно захватили въ свои руки современную духовную жизнь, они заставляютъ задумываться цѣлыя націи. Это ежедневное восхваленіе, естественно, должно было въ концѣ-концовъ воздѣйствовать на людей, и безъ того имѣвшихъ ранѣе склонность къ позированію. Я, поистинѣ, удивительный человѣкъ! говорили они, вѣроятно, про себя; такъ напечатано во всѣхъ газетахъ, весь свѣтъ держится того же мнѣнія, не можетъ же это быть неправдой! И такъ какъ у народа не было мыслителей, то поэты и сдѣлались таковыми; они заняли это мѣсто безъ возраженій, безъ улыбокъ. У нихъ было, быть можетъ, не болѣе познаній въ философіи, чѣмъ у любого среднеобразованнаго человѣка, но на основаніи вышесказаннаго они нашли возможнымъ стать на одну ногу, наморщить чело и возвѣстить современникамъ свою философію.