— Мастеровые, папенька, христосоваться пришли и вот эдакое большое яйцо принесли! — доложил прибежавший из кухни маленький сынишка.
— Ну, скажите на милость, уж и мастеровые от заутрени пришли, а мальчишки все еще шляются! — возгласил хозяин.
— Из второго сорта яиц с мастеровыми-то христосоваться? — спросила жена.
— Конечно, из второго. Баловать не следует. Нетто они понимают? Им было бы яйцо.
— Я не стану с мастеровыми христосоваться! Ну, что даром губы трепать. Я уйду, — сказала старшая дочь.
— Марья, останься! В такие дни гордыню нужно отбросить. Наконец, при чем тут губы? Ты можешь их стиснуть, подставлять мастеровым одни щеки. Авось насквозь не процелуют.
Вошли мастеровые в новых кафтанах и сибирках и поднесли хозяину громадное точеное яйцо. Волосы их были жирно смазаны, а потому в комнате запахло деревянным маслом.
— Христос воскрес! Воистину! — послышались возгласы, и началось чмоканье, которое буквально длилось несколько минут.
Мастеровые, начиная с хозяина, переходили от старшого к младшему члену семейства. Каждый член семейства, опуская руку в корзину, вынимал оттуда яйцо и оделял их.
— Не видали мальчишек с куличами? — спросил хозяин.
— Нет, не видали. Да неужто они, стервецы, еще не пришли? Вы, Панкрат Давыдыч, слишком милостивы и кротки. Вот мы ужо с ними по-свойски!
В комнату вбежали запыхавшиеся мальчишки с узлами, в которых были куличи и пасха. Одного из них мастеровой успел уже схватить за ухо.
— Где болты били до сих пор? Мало вам завтра времени слонов-то водить! — крикнул хозяин.
— Все на улице стояли. Священники долго не выходили святить, — оправдывались мальчики.
— Вы двугривенный-то на блюдо дьячку положили ли, что я вам дал?
— Положили. Как же без этого?
— То-то. А то, пожалуй, на пряники себе ужилили. Смотрите, ведь это грех великий!
— Ей-богу же, положили.
— Ох, воры мальчишки! Только за ними не догляди! Прошлый раз у меня совсем новые голенищи пропали, и это уж их рук дело! — раздался возглас из толпы мастеровых.
Хозяин и все члены семейства дозволили по разу чмокнуть себя мальчишкам в щеки. Хозяйка между тем развязала узлы и кричала:
— Отчего освященные яйца раздавлены? Ведь я вам как есть цельные положила.
— Это не мы, это пьяный мужик какой-то. Поставили мы блюдья на тротуар, а он шел мимо, покачнулся и наступил ногой. Еще драться с нами лез, когда мы заругались, — оправдывались мальчишки.
— Ох, учить вас надо! — произнес хозяин, но тут же перекрестился, сказал «Христос воскрес», отрезал себе кулича, намазал пасхи и принялся есть. — Разговляйтесь, господа, пасхой-то, а в мастерскую потом подадут вам самовар и окорок ветчины.