— Какъ это, въ самомъ дѣлѣ, скучно. Какіе ревнивцы турки. Вѣдь это они изъ ревности запрещаютъ.
— Нѣтъ, не изъ ревность. Этикетъ. Какъ ваша петербургскаго большаго дама безъ лакея никуда не поѣдетъ, такъ и здѣшняя большаго дама безъ евнухъ не поѣдетъ.
— Могла-бы съ мужемъ.
— Псъ… произнесъ на козлахъ проводникъ и отрицательно потрясъ рукой. — Никакаго турокъ, даже самый простой, никуда со своя жена не ходитъ и не ѣздитъ.
— Отчего-же? Взялъ-бы подъ руку, какъ у насъ, и пошелъ.
— Какая ты, душечка, странная, возразилъ супругѣ Николай Ивановичъ. — Какъ турку взять жену подъ ручку и идти съ ней гулять, если у него ихъ пять, шесть штукъ. Вѣдь рукъ-то всего двѣ. Возьметъ съ собой пару — сейчасъ остальныя обидятся. Ревность… Да и двѣ-то если взять съ собой, одну подъ одну руку, другую подъ другую, то и тутъ по дорогѣ можетъ быть драка изъ ревности.
— Позвольте, позвольте, господинъ, перебилъ Николая Ивановича проводникъ. — Прежде всего, теперь въ Константинонолѣ очень мало турокъ, у кого и двѣ-то жены есть. Все больше по одной.
— Какъ? Отчего?
— Дорого содержать. Да и моды нѣтъ.
— А гаремы? Вѣдь у турокъ гаремы и въ нихъ, говорятъ, по тридцати, сорока женъ.
— На весь Константинополь теперь и десяти гаремовъ нѣтъ. То есть гаремы есть, потому турецкаго дамы не должны въ мужскаго комната жить, а живутъ въ женскаго половина, что называется гаремъ, но въ этого гаремъ у самаго стараго и богатаго турка двѣ, три жены и женская прислуга, а у молодой турокъ почти всегда одна жена.
— Это для меня новость, проговорила Глафира Семеновна удивленно. — Но отчего-же у стараго больше чѣмъ у молодаго? Вотъ что странно.
— О, тутъ совсѣмъ другого разговоръ! Старые турки живутъ на старомоднаго фасонъ, а молодаго турки по новой мода.
— Такъ, такъ… Это значитъ, одни по цивилизаціи, а другіе безъ цивилизаціи, сказалъ Николай Ивановичъ.
— Вотъ, вотъ… Одни на европейскій манеръ, а другіе… Но все-таки, кто и на европейскій манеръ, всегда есть шуры-муры съ прислугой. Вѣдь всегда есть хорошенькаго молоденькаго прислуга, пояснилъ проводникъ.
— Понимаю, понимаю, проговорилъ Николай Ивановичъ.
— Но отчего-же молодые турки, у которыхъ по одной женѣ, не могутъ гулять съ ней по городу подъ руку? допытывалась у проводника Глафира Семеновна.
— Законъ не позволяетъ. Боятся своего турецкаго поповъ.
— Да вѣдь сами-же вы сейчасъ сказали, что они цивилизованные, такъ что имъ попы!
— О, можетъ выдти большаго непріятность!
— Бѣдныя турецкія дамы. Ну, понятное дѣло, онѣ отъ скуки и красятся, произнесла Глафира Семеновна. — Да, да… Вотъ еще дама въ каретѣ проѣхала и съ нею дѣвочка и мальчикъ въ фескѣ. Тоже страшно наштукатурена.