— Нѣтъ, нѣтъ. Ничего этого здѣсь нѣтъ и вы не бойтесь. Только бычьяго мясо въ турецкаго ресторанъ даютъ. Бычьяго, бараньяго и куринаго. Хмъ… Лошадинаго! Здѣсь лошадь большаго цѣна имѣетъ.
— Да вѣдь старыхъ и искалѣченныхъ-то лошадей бьютъ.
— Это мясо покупаетъ бѣднаго люди, носильщики, разнощики, нищаго народъ. А я васъ свезу въ самаго лучшаго турецкаго ресторанъ, гдѣ турецкаго офицеры и полковники обѣдаютъ.
Нюренбергъ сталъ что-то говорить кучеру по-турецки. Тотъ обернулъ лошадей.
— Куда это вы? спросилъ Николай Ивановичъ.
— Надо черезъ мостъ ѣхать въ Стамбулъ. Тамъ самаго лучшаго турецкаго рестораны, а здѣсь въ европейскаго часть нѣтъ, отвѣчалъ проводникъ.
— Да вѣдь это ужасная даль будетъ. Тогда свезите насъ въ европейскій ресторанъ, сказала Глафира Семеновна.
— Нѣтъ, нѣтъ! поспѣшно воскликнулъ мужъ. — Согласилась, такъ ужъ поѣдемъ въ турецкій ресторанъ. Нюренбергъ! Вали въ турецкій!
Лошади помчались обратно, сдѣлали съ четверть версты, свернули въ другую улицу и стали подъѣзжать съ Новому мосту.
— Только ужъ вы пожалуйста, Афанасій Ивановичъ, объясните тамъ въ ресторанѣ и послѣдите, чтобы намъ чего-нибудь такого очень ужъ турецкаго не подали.
— Будьте покойны, мадамъ, что выбудете кушать самаго свѣжаго, самаго лучшаго провизія… Турецкаго кушанья очень хорошаго кушанья, но они очень жирнаго кушанья и съ много лукъ, чеснокъ, переца и паприка, но я скажу, чтобы этого приправа положили вамъ поменьше.
— Нѣтъ, нѣтъ, не надо. Попробуемъ ужъ настоящій турецкій вкусъ! воскликнулъ Николай Ивановичъ. — Съ чеснокомъ я даже очень люблю.
— О, чеснокъ и паприка очень хорошаго вещь! причмокнулъ на козлахъ Нюренбергъ.
— Любишь? Впрочемъ, тебѣ-то еще-бы не любить! Вамъ, Нюренбергъ, нельзя не любить чеснокъ, вы изъ чесночнаго племени. Цибуля и чеснокъ, шутя замѣтилъ Николай Ивановичъ. — А вотъ что я его люблю — это удивительно.
— Да можетъ быть, ефендимъ, и вашего прадѣдушка или дѣдушка…
— Что? Еврей? Врешь! Шалишь! Чистокровный славянинъ съ береговъ Волги Ярославской губерніи, Любимовскаго уѣзда былъ мой дѣдушка. И ты этого не смѣй говорить. А вотъ люблю, чтобы въ щахъ блюдахъ чесночекъ былъ припущенъ. Баранина съ чесночкомъ — прелесть, свѣжепросольный огурчикъ съ чесночкомъ — одинъ восторгъ.
Николай Ивановичъ говорилъ, смакуя, и даже облизывался.
— А я такъ только колбасу съ чеснокомъ люблю, проговорила жена.
— Ну, вотъ видишь, видишь… Стало быть и турецкія кушанья тебѣ будутъ по нутру.
— Ни за что на свѣтѣ! Пусть турокъ изжаритъ мнѣ кусокъ мяса въ родѣ бифштекса — буду ѣсть, а потомъ кофеемъ запью. А турецкихъ блюдъ — ни ни. Я ѣду въ турецкій ресторанъ только посмотрѣть турецкую обстановку, чтобы знать, какіе турецкіе рестораны бываютъ.