— Что же вы так рано нас оставляете, Прохор Козьмич? — говорила она с деланным участием. — Наш весенний сезон только что открывается… Посмотрели бы на наши острова, съездили бы в Павловск на музыку или на Иматру… Загородные сады начинают открываться… Серж говорит, что будет хорошая оперетка…
— Нет, это нам не рука-с, сударыня, — довольно грубо ответил Окатов. — Пора в свою берлогу…
Улыбнувшись, он прибавил:
— Стар я стал и ничего вашего не понимаю… Вот хоть у вас: сидим за столом, полный порядок, а ежели разобрать, так все у вас какое-то игрушечное — не графин, а графинчик, не рюмка, а рюмочка, не чашка, а чашечка… Да и люди мне кажутся тоже как будто не настоящими, а так, как берут вещи на подержание. Взять и Авдея Семеныча — совсем он отстал от своего-то родного и даже разговора нашего сибирского не понимает.
— Ну, это ты уж напрасно, — обиделся Авдей Семеныч.
— А вот и не понимаешь! — спорил Окатов. — Вот переведи-ка на свой питерский язык: лонись мы с братаном сундулей тенигусом хлыном хлыняли… Ха-ха!..
— Да, пожалуй, и не понимаю, — согласился Авдей Семеныч. — Мудрено что-то…
— А дело очень просто: недавно мы с двоюродным братом вдвоем ехали на лошади в гору…
Сибирский язык произвел впечатление, и все громко смеялись, а громче всех сам Окатов.
— Это какой-то сибирский волапюк, — заметил презрительно Павлик.
— Что же, и за границей есть местные говоры, — объяснил Авдей Семеныч. — Прованс и Вандея, Бавария и Мекленбург почти не понимают друг друга.
Авдей Семеныч никогда ничего не пил, а тут назло жене выпил красного вина и несколько рюмок сибирской облепихи. Милочка не могла на него смотреть без улыбки. Какой папа смешной — весь покраснел, глаза сделались мутными, язык начал заплетаться. Окатов, кончив графинчик водки, хлопнул его по плечу и неожиданно заявил:
— А вот что, Авдей Семеныч, смотрю я на тебя и думаю: эх, хорошо было бы, ежели взяли бы мы с тобой и махнули в Сибирь… а?..
— Я и сам то же думаю, — еще неожиданнее согласился Авдей Семеныч и даже стукнул кулаком по столу. — Да, едем… Довольно!.. Ах, как я устал, весь устал!..
— У нас, брат, отдохнешь… Поля, лес, реки — все, чего душа просит. Другим человеком будешь…
— Вот-вот… И я то же думаю. Завтра же едем… Даю тебе честное слово. Возьму отпуск сначала, а потом переведусь на службу в Сибирь. Слава богу, земля не клином сошлась…
— В Сибири место всем найдется, — поддерживал Окатов. — Люди нужны… Хорошо у нас. Свет увидишь, по крайней мере, живых людей…
Авдей Семеныч вскочил и нервно заходил по столовой. Елена Павловна молча глядела в свою тарелку. Молодые люди переглядывались, едва сдерживая смех. Ах, какой смешной паоа… Наконец Елена Павловна не выдержала и спросила: