– А почему у него, – Леонид кивнул на пулеметчика, – кондей тряпкой закрыт?
– А чтобы не простудиться. Родион рассказывал, что у них так человека четыре простыли. Сверху жара, внизу холод… К тому же они сидят так по четыре-пять часов…
– Вот уж не думала, что тут летом можно простудиться, – заметила Надя, – а зачем у него вокруг эти вот… штуки?
Девушка показала на решетки рассекателей, опоясывающие мощный корпус броневика.
– Ты на джипах «кенгурятники» видела? – Леонид взялся объяснить девушке назначение этой конструкции.
– Ага.
– Ну вот это и есть… Вдруг машина врежется…
Надя с сомнением взглянула на оператора, потом снова выглянула в окно.
– Но они такие тоненькие… Ты шутишь!
– Это рассекатели, – обозначил знание предмета Павел.
– И что они… э-э-э… рассекают?
– Ты обратила внимание, на то, что наш автобус такой… угловатый…
– Ну… да…
Леонид с интересом ждал продолжения. За диалогом наблюдали американские солдаты. Вряд ли они что-то понимали, просто им было это в диковинку. Рядовой задал какой-то вопрос Гонсалесу. Капрал ответил, но Павел расслышал только слово «русские».
– Форма у него совсем не аэродинамическая. А эти штуки рассекают набегающие потоки воздуха…
Леонид не сдержался и засмеялся. Надя тут же все поняла.
– …делают его более разряженным, и броневик едет быстрее.
Оператор засмеялся в голос.
– Ну, Павел, – Надя обиженно надула губы, – я же просто спросила… И хватит ржать!
– Все-все-все, – Леонид поднял руки, – молчу.
– Точно, лучше молчи. Или возьми камеру, шутник…
– Это рассекатели. Они нужны для защиты от реактивных гранат, если ими в нас выстрелят… Граната врежется в решетку и взорвется там, не повредив корпус. Вот. Как-то так… – Павел пожал плечами.
– Понятно.
Леонид вытащил из своей сумки камеру и снимал пейзажи, что проплывали за запыленным окном. Снимать было особенно нечего, но для перебивок сгодится. Редкие деревца, высокие заборы, за которыми угадывались дома с окнами, забранными решетками. На крышах – спутниковые тарелки. Какие-то новые, но большинство были покрыты ржавчиной, мятые… Некоторые имели отверстия, явно пробитые пулями. От дома к дому тянулись наспех проведенные кабели. На столбах скопление разнокалиберных проводов было похоже даже не на паутину, а на клубки змей в брачный период, настолько они были переплетены и прекрасно иллюстрировали собой понятие «гордиев узел». Было удивительно, как столбы, тонкие, местами расщепленные, покосившиеся, кривые и в «заплатках», выдерживали вес этих проводов. Много разрушенных строений. Следы войны были видны везде. Но, несмотря на такое навевающее тоску и уныние соседство, жизнь на улицах Багдада не прекращалась.