– Привет, братан. Что случилось? Что все бегают, как ненормальные?.
– Еще один русский, Реяс…
– Ух ти… На трубе? Да? Русский?!
– Точно.
– А зачем он туда забрался-то?
Тяжелая стальная дверь открылась на удивление легко и бесшумно. Внутри бункера было существенно прохладней, чем на улице. Единственный источник света, пыльная люминесцентная трубка, висящая под низким потолком тамбура, истерично подмигивала и издавала легкое жужжание. Осторожно наклонив голову, чтобы не задеть ее, Павел прошел за братом. Родион завернул вправо, к чуть приоткрытой двери командного пункта. Рядом с входом стояли трое солдат, видимо из группы быстрого реагирования, которая доставила задержанного. А из самого помещения доносились голоса. Павел приготовил было камеру, но один из бойцов, повернувшись к нему, накрыл объектив рукой и перегородил дорогу.
– Назад!
Родион обернулся к брату и махнул рукой.
– Стой тут. Дальше нельзя.
– Хорошо… – разочарованно согласился Павел, однако сделал еще пару коротких шагов вперед, демонстративно выключив камеру. Дверь в помещение командного пункта оказалась приоткрыта, и в этот неширокий проем Павел видел часть помещения – угол массивного стола, стоящего на толстых пружинах, вмонтированных в бетонный пол, светящиеся экраны двух ноутбуков…
Капитан Майкман стоял в трех шагах от мужчины, руки которого были сцеплены за спиной тонкими пластиковыми наручниками. Павел не слышал того, что говорил командир подразделения и, конечно, не понимал его артикуляцию. Но по его обескураженному виду, стало ясно, что Майкман в полном замешательстве.
Родиона, приглашенного в качестве переводчика, задержанный не видел. Тот остановился в паре шагов сзади, за его правым плечом. И тут Павел узнал того, кого привезла группа быстрого реагирования. Это был Бойченко. Ошибиться было невозможно, хотя одновременно с посетившим его озарением, Павел постарался переубедить себя, так как реальность отказывалась укладываться в голове. Сергей… Откуда он тут? Зачем? Как он тут оказался? Это он полез на фабричную трубу? Вихрь из множества вопросов неумолимо раскручивался в голове, засасывая в себя остатки понимания. Павел огляделся, ища глазами Надю и Леонида, а потом вспомнил, что они спят в дальнем помещении, выделенном группе на время работы в бункере. Вряд ли их разбудила эта катавасия… Но как отреагирует Надя? В консульстве этот амбал сказал, что его не пустили в Ирак. И что, выходит, что потом пустили? Днем не пустили, а ночью пустили. Весело, блин… Или он сам пробрался? Через весь город? Он что, самоубийца? Почему на трубу полез?