— Ага. Жутко смешно, — согласился я. — Только вы говорили о личной заинтересованности. Что-то мне пока не слишком интересно. Вряд ли отец обрадуется такому обороту. А?
— С ним у нас свои дела. Он найдёт способ избежать скандала. А взамен получит нечто очень важное. Гораздо более важное.
— Так. Понятно. А давайте-ка, Виктор Викторович, попробуем сыграть в открытую. Я отца знаю достаточно хорошо, так что в его простоту и альтруизм давно не верю. Всё что он делает, просчитано на всю игру вперёд, а мне ужасно не нравится, когда мной начинают пользоваться. Я точно знаю, вы спрашивали его разрешения, прежде чем обратиться ко мне. И он вам его дал. Почему? Что вы ему пообещали?
Он молчал. Но отступать я уже не собирался. Некуда было отступать. Хватит мне Амстердама. Хотите играть — пожалуйста, шесть футов под килем. Только пешкой я больше не буду. Или на равных, или… До сих пор во всех столкновениях с отцом я получал шах и мат с такой скоростью, что и заметить-то не успевал. Хватит. Надоело.
— Ну? Господин генерал? Я же вам нужен, так решитесь на что-нибудь. Пора уже.
— Хорошо. Ты слышал когда-нибудь такой термин — «агент влияния»? Слышал, ты мальчик умный. Так вот твой отец до сих пор является агентом влияния. Но теперь об этом знаю только я. Все документы о нём, о его деятельности за эти годы существуют в одном экземпляре. И тоже хранятся у меня. Если они попадут к кому-то другому, то в лучшем случае господин Дюпре продолжит свою деятельность в этом качестве. Нравится ему это или нет. А в худшем… Будет грандиозный скандал, который его уничтожит. Я пообещал отдать ему досье. Причём не только его, но и твоё. А он согласился на твоё участие в операции. И сделал так, чтобы ты сам, своими ногами ко мне пришёл. Вот, собственно, и весь личный интерес. Устраивает тебя?
— Вполне… — задумчиво протянул я. Что ж, на правду это, по крайней мере, было похоже. — Хорошо. Я согласен. Когда, что, где?
— Сегодня. Рейс через Париж в Милан. Поздно ночью будешь там.
— Я работаю один? — уточнил на всякий случай. К моему изумлению, Стрекалов вдруг развеселился и, хитро подмигнув, ответил:
— Как это — один? Ты женатый человек, кто же тебя без супруги отпустит? С женой, брат, поедешь. — И, выйдя из кухни в коридор, он громко и призывно закричал, обращаясь к кому-то на втором этаже:
— Сударыня, нельзя так долго марафет наводить. Супруг ждёт, истосковался уже. С лица спал, так волнуется.
Что верно, то верно. С лицом моим творилось что-то ужасное. Ведь всё время ожидал какой-то гадости. Но не такой же… Ну, генерал… Ну, подлец…