Гарри помнил, что Хагрид хотел разучить с ним песню, и что он даже пытался петь вместе с Хагридом и Дамблдором (что-то о кривоногой ведьме и ее любимой метле), но потом МакГонагалл пригрозила превратить их в свиней, если они немедленно не прекратят это безобразие. Но чуть позже МакГонагалл сама исполнила несколько лимериков, большинство которых он совершенно не понял, но вот Тонкс хохотала так, что упала под стол и не сразу смогла оттуда вылезти.
Он припоминал, что почему-то никак не мог найти туалет, и в конце концов ему помог Люпин — просто взял за плечи и подтолкнул в нужном направлении. Он помнил, как получал подарки, как обнаружил, что вино плохо сочетается с шоколадными лягушками. Он помнил… вообще-то он много чего помнил, только эти эпизоды казались никак не связанными друг с другом и не всегда было понятно, что к чему, и почему что-то происходило. Еще ему запомнились обрывки разговоров и отдельные фразы. Надо думать, что все это он действительно говорил. Оставалось надеяться, что хотя бы его признание Добби в любви было лишь плодом воображения.
В общем, вечер закончился, Гарри поблагодарил всех за чудесный праздник, вполне честно объявил, что давно так хорошо не проводил время и (после самого кошмарного в жизни путешествия через камин), покачиваясь и спотыкаясь, побрел в свою комнату. Он упал на кровать и хотел было укрыться покрывалом, но для этого было необходимо двигаться, а комната и без того ходила ходуном. Тогда Гарри сурово сказал себе, что ботинки снять надо обязательно, несмотря на непозволительное поведение комнаты…
И тут он вырубился.
* * *
Когда Гарри открыл глаза, первой мыслью было то, что Волдеморт как-то ухитрился его похитить — других вариантов просто в голову не приходило. Если он среди друзей, почему они позволили ему мучиться от такой боли. Нет, они проявили бы милосердие, они избавили бы его от страданий.
— Ненавижу вино, — прохрипел он, и содрогнулся при звуке собственного голоса, потому что слова прозвучали довольно громко, и отозвались в голове новым ужасным приступом боли.
Слева раздалось ворчание:
— Жаль, учитывая, что вчера вечером вы, похоже, прекрасно поладили друг с другом.
Гарри осторожно повернул голову. Снейп сидел в кресле рядом с его кроватью — суровый и раздраженный, как обычно. При виде него у Гарри что-то задрожало внутри — а сейчас это было особенно некстати. Он быстро отвел взгляд.
— Что вы здесь делаете?
— Собираюсь проявить сострадание, хотя не сомневаюсь, что благодарности не дождусь, — сухо ответил Снейп и протянул стакан с ядовито-зеленой пузырящейся жидкостью. — Оно довольно неприятное на вкус, так что лучше пить залпом.