— Профессор.
Краем глаза он мог видеть лишь широкие движения мантии.
— Что с вами, Поттер? Язык проглотили? Или ваша жалкая попытка благопристойного поведения — следствие традиционной воспитательной беседы Альбуса?
Гарри стиснул зубы. Почему Снейп больше всего раздражает именно когда прав?
— Знаете, — юноша с трудом заставил себя говорить спокойно, — насколько я понимаю, мы с вами не можем сказать друг другу ничего нового. Но у нас есть задание, которое нас попросили выполнить вместе. Так как вы думаете: может у нас получится просто молча сделать то, чего от нас хотят?
Возникшая пауза заставила Гарри поднять голову и обнаружить, что Снейп рассматривает его с деланным удивлением.
— Что я слышу, мистер Поттер: какой прагматизм, какая редкостная целеустремленность — кто-то другой на моем месте мог бы подумать, что у вас внезапно возникло желание гордиться чем-то действительно стоящим. Чем-то посущественнее гонок за блестящими шариками и неподчинения авторитетам.
Гарри прикусил губу.
— Можете говорить что-то хотите, профессор. Это не сработает. Я не собираюсь с вами пререкаться. Не сегодня.
Снейп, сузив глаза, пошел прямо на него и у Гарри от страха по спине пробежал холодок, но он решительно отогнал это чувство. Он приподнял голову, и еще немного, и еще … черт побери, он же точно знал, что за это лето подрос сантиметров на десять, если не больше, так почему Снейп же все еще настолько выше него?
— Нет? — вкрадчиво уточнил Снейп. — Странно… я не знал, что вас так легко запугать.
— Никто меня не запугивал, — пробормотал Гарри, стараясь не поддаваться отчаянному желанию отвести взгляд. — Я просто, просто я хочу… это не важно. Пожалуйста, пойдемте, наконец.
У Снейпа заблестели глаза.
— Конечно. Как только вы подтвердите, что понимаете, чего я от вас ожидаю: никаких необдуманных, безрассудных, героических поступков, никаких подвигов — это ясно?
Мерзавец. Деспотичный ублюдок. Гарри твердо пообещал себе больше никогда не соглашаться выполнять поручения Дамблдора, не узнав заранее всех подробностей. Как бы ему ни хотелось помочь общему делу.
— Да, — процедил он наконец сквозь стиснутые зубы. — Ясно.
Острый взгляд черных глаз буравил его несколько секунд, показавшихся вечностью, после чего Снейп отступил вбок и с язвительно-услужливой улыбочкой изобразил полупоклон и жест в сторону камина.
— Тогда прошу. Я — только после вас.
Гарри (у которого уже болел подбородок от того, что он постоянно сжимал зубы, чтобы не ляпнуть что-нибудь) взял немного дымолетного порошка из банки, стоящей на каминной доске, зашел в очаг, и мрачно пообещал себе посвятить остаток летних каникул поиску возможности учиться Окклуменции у кого-нибудь (кого угодно!) другого, только не у чертова Снейпа.