– Тимофеева, – провозгласил Варенцов среди толпы собравшихся коллег в кабинете верстки, – тебя любит камера!
– Лучше бы ее любили мужики, – многозначительно возразила Надежда, поправляя роскошный бюст.
– Да уж, – восхищенно сказала я, пропустив мимо ушей колкость. – Что есть, то есть. Красоту ничем не испортишь.
Я смотрела на себя и не узнавала. Неужели во мне действительно есть что-то такое, что может заинтересовать мужчин? Тогда почему они не смотрят на меня, а только нервно курят в сторонке?
– Кстати, Овечкин, – прищурилась я. – Ты же должен помогать отвозить близнецов в деревню!
– Они и без меня справятся, – отмахнулся Лешик. – Федоров здоровый мужик, к тому же я уже помог перетаскать вещи из его квартиры в машину.
– Здоровый мужик?! – встрепенулась Надежда. – С квартирой и машиной? Где?
– Уймись, – толкнула я ее в бок. – Там еще двое близнецов в придачу.
– Не-е-е, – замотала головой Надежда, – дети мне не нужны!
– Они никому не нужны, бедолаги. Родители сплавляют их в деревню, чтобы не мешали жить, а сами флиртуют с другими.
– Я, между прочим, как бы сказать, – обиделся Лешик, обращаясь конкретно ко мне, – не флиртую. У меня, может быть, серьезные намерения по отношению к Светланке!
– Ого! – обомлела я от такого неожиданного признания. – И как на это смотрит твой друг?!
– Я пока не сообщал ему об этом, – сконфузился Лешик. – И вы все – молчите!
Толпа, узнавшая его секрет, дружно заулюлюкала. Каждый захотел высказаться на тему, что нашему фотографу давно пора жениться.
– А дети? – не понимала я.
– Тимофеева, – нахмурился Лешик, – ты какая-то странная. Ты что, детей не любишь?
Еще один спросил! Я и сама не знаю, как отношусь к маленьким человечкам. Ну, не было у меня возможности проникнуться к ним любовью. И что, теперь человека надо постоянно пинать за это?
– Дети – цветы жизни, – торжественно заключила Надежда. – Только чужие пусть цветут в чужом палисаднике.
Она подхватила Варенцова под руку и утащила из кабинета.
– Тебе распечатать удачную? – миролюбиво спросил Лешик, когда мы с ним остались одни.
Я кивнула, и он послал на печать два экземпляра.
– Второй-то кому?
Лешик не ответил.
Конечно, я могла нафантазировать, что Максим у себя в деревне повесит мою фотографию над своей кроватью…
– Лешик, подожди!
– Что еще?
– Лешик! Как у них? У Федоровых? Не помирились еще?
– Помирились.
– Тогда как ты собираешься ухаживать за Светланой?
– Ну да. Когда они ссорились, было легче. Ничего, что-нибудь придумаю. Федоров знаешь какой мужик?! У-у-у! Кремень. Если у него друг, то навсегда. Если любовь, то надолго. А я кто? Правильно. Друг! С любовью навсегда. Поймет, никуда не денется.