– Дядя! – возмутилась Амалия. – За что?
– За то, что я по твоей просьбе изображал тут пьяного, как какой-нибудь актер императорских театров, – отвечал дядюшка, не моргнув глазом. – Это, дорогая племянница, серьезная работа.
– Работа?
– Разумеется, и, как любая другая работа, должна быть оплачена, – объявил дядюшка, важно поднимая палец. – В конце концов, я не благотворительная организация, и вообще, трудиться безвозмездно не в моих привычках.
Амалия сердито покосилась на дядю.
– К твоему сведению, даже лучшие артисты получают только тысячу в месяц, – заметила она.
– А им приходится играть перед полицией? – вкрадчиво спросил Казимирчик. – К тому же я человек скромный, на славу Давыдова не претендую. Пятьсот рублей меня вполне устроят.
«Вот прохвост!» – в восхищении помыслил Чигринский.
Однако, к его удивлению, Амалия тотчас же отсчитала дяде деньги, шепнув ему на ухо по-польски:
– Вымогатель!
– Я всего лишь соблюдаю свой интерес, – хладнокровно возразил Казимирчик, пересчитывая купюры. – Гм, Амалия, а тут уголок надорван, не могла бы ты мне ее заменить?
– Ну уж нет, – твердо ответила племянница и повернулась к гостю. – Дмитрий Иванович, вы будете с нами завтракать?
С одной стороны, Чигринского так и подмывало откланяться и сбежать, с другой – он был не глуп и прекрасно понимал, что все отнюдь не кончилось, а только начинается. Поэтому Дмитрий Иванович без особых возражений позволил увлечь себя в столовую.
Однако кое-что его беспокоило, и он сказал Амалии:
– Я очень благодарен вам за все, что вы сделали для меня и продолжаете делать, но… Боюсь, ваша выдумка насчет ресторана Мишеля не сработает. Я не хожу туда, и в ресторане отлично об этом знают.
Амалия метнула на своего собеседника быстрый взгляд.
– Увы, мне пришлось действовать экспромтом, – призналась она. – Честно говоря, я не ожидала, что полиция окажется настолько расторопной… точнее, что некто уже сделает им заявление насчет вас. – Молодая женщина прищурилась. – Вы до сих пор не знаете, кто это может быть?
Чигринский покачал головой.
– Однако теперь я вижу, что вы были правы, – быстро добавил он. – У меня есть враг, и он не остановится ни перед чем, чтобы погубить меня. – Дмитрий Иванович наклонился к Амалии и понизил голос. – Скажите, госпожа баронесса, а куда вы дели тело?
– Его увезли, – хмуро ответила она.
– Куда?
– Для вскрытия.
Больше она не сказала ни слова, и Чигринский понял, что она не расположена об этом говорить.
За столом кроме него и Амалии оказалось еще трое человек: уже знакомый ему дядюшка Казимир, который явно пребывал в приподнятом настроении после того, как получил за свое представление столь внушительный гонорар, польская дама в темном парчовом платье, расшитом золотом, – дама из тех, о которых в книгах пишут «со следами былой красоты на лице» и прочее, и мальчик, похожий на Амалию, на которого она поглядывала с такой любовью, что Чигринский окончательно успокоился и перестал думать о том, что судьба забросила его в притон, где не боялись даже полиции и не останавливались перед откровенной ложью ее представителям.