— Вот. Примерь.
Соня встала перед зеркалом и принялась наряжаться в эзотерическое одеяние.
— Ну как? — с сомнением спросила она у подруги.
— Тебе подошли бы узкий разрез глаз и круглое лицо! — воскликнула Люда.
— Это еще почему?
— Ну не знаю. В такие одеяния должны облачаться эскимосские шаманы.
— А в целом?
— В целом — нормально. Тебе только свирепости некоторой не хватает…
— Свирепости?
— Ну да. Знаешь, шаманы, они ведь всесильными себя считают! На любого порчу навести могут, проклятие наслать, ну и все такое…
— Понятно. Я подумаю над этим моментом.
— Подумай, подумай! И еще побрякушки какие-нибудь не помешают.
— А у вас что-нибудь такое имеется?
— У нас бубен шаманский есть, лапка заячья на веревочке, бусы всякие. Подожди минутку, я сейчас принесу.
После того как Люда вернулась, а Соня примерила на себя все реквизиты, было ясно: бывшая актриса, а ныне — частный детектив могла смело отправляться в какое-нибудь дикарское племя и достичь там самого высокого по соответствующим меркам социального статуса.
— Довольна? — спросила Люда.
— Довольна, — ответила Соня.
* * *
В тот же вечер Софья вошла в электричку, направляющуюся в район Второй Расловки. Судя по всему, Комин-младший должен был быть там.
В доме горел свет. Выбитое стекло в окне, через которое Соня с Рыбаком проникали в помещение, никто не удосужился заменить. По всей вероятности, душевнобольному было наплевать на подобные мелочи.
Соня зашагала по направлению к крыльцу неуверенными шагами.
У двери она остановилась и несколько раз робко постучала.
Открыл молодой человек с уже знакомой Соне физиономией и рыжими волосами. Завидев девушку, он отпрянул.
— Ой, а я вас не знаю! — наивно сообщил Комин.
— Чую я, в помощи ты нуждаешься, сынок, — буквально пропела Соня и подумала о том, что на самом-то деле сынком этот человек ей приходиться никак не может, скорее братом.
— В какой такой помощи? — чуть театрально спросил Комин. — Моему разбитому сердцу никто не может помочь.
Соня с удовлетворением отметила, что они с Олегом правильно нащупали болевую точку Ивана Андреевича.
— Потому-то я к тебе и заявилась, сынок, — увидела судьбу твою, разбитое сердце твое и решила, что не отработаю карму, ежели не помогу тебе!
Комин почесал затылок.
— А у меня какая карма? — спросил он.
— Ой, тяжелая у тебя карма! Согрешил ты в прошлой жизни! Позволь мне помочь тебе, чем смогу!
— Да вы проходите, проходите!
Соня прошла в дом. С момента визита ее и Олега тут ничего не изменилось. Разве что бумаги были сложены аккуратной стопкой на столе.
— Грабители ко мне заходили на днях, — пожаловался Комин.