– Иван, мы вас не понимаем! О чем вы говорите?
У меня в наушниках раздался резкий мужской голос:
– Седьмая, вырубайте Зарубина и давайте архив. Седьмая, вы слышите меня? Я Александр Сенкевич, директор региональной трансляции. Вы меня слышите, нет?
– Седьмая слышит, – отозвался знакомый уверенный женский голос из технической службы.
– Так вырубайте его, на хрен, что вы там возитесь?! – заорал директор так, что в ушах у меня зазвенело.
– Слышь, ты, директор. Да пошел ты в жопу, директор! Не до тебя сейчас, – вдруг сказала ему в ответ уверенная в себе женщина.
Я воспринял эту перебранку каким-то самым дальним краем своего сознания, но улыбнулся ей и потом улыбнулся еще раз, услышав комментарий все той же женщины из технической службы:
– Эй, Зарубин! Давай, шпарь, чего хочешь. Я знала Марту. В общем, мы все будем держать тебя в эфире сколько надо. А работу мы себе еще найдем, не переживай. Не работа и была.
Я подумал, что и тут, в прямом эфире, не обошлось без мужественных женщин, которых безответственные мужчины вынудили изменить своей природе, но не стал развивать эту тему и перешел к главному:
– Нами управляют непрофессионалы, и в этом причина наших бед. Пилотов в эту авиакомпанию набирали эффективные менеджеры, а не специалисты. И так теперь происходит всюду. Нашу страну захватило племя заводных болванчиков, только и умеющих, что пилить бюджеты и делиться с начальством…
– Иван, наши телезрители хотят подробностей конкретной трагедии, а не банальностей насчет мировых проблем, – раздался в наушниках другой голос. Это был резко поскучневший, но все еще мягкий, профессионально ровный голос ведущей.
Женщина из технической службы молчала.
Я откашлялся и бросил взгляд на шпаргалку в руках:
– Из трех обнаруженных к этому часу тел экипажа «Ту-154» в крови двух обнаружен алкоголь. Алкоголь стал причиной трагедии, но системная причина, по которой пьяный экипаж два года спокойно перевозил пассажиров по этому маршруту, – это некомпетентные менеджеры авиакомпании, не способные управлять своим персоналом. – Я даже потряс в кадре ксерокопией результатов анализа крови, которую мне утром передали из местной полиции, но Берутли повернул свою камеру в море, выискивая там наиболее интересные, с точки зрения оператора, предметы, вроде детских игрушек или плавающих в море документов с фотографиями.
Я подумал, что и впрямь говорю унылые банальности, и замолчал, тупо разглядывая ксерокопию анализов. Все это было бесполезно.
– Иван, вам есть что еще сказать нашим телезрителям? – раздался у меня в наушниках мягкий упрек ведущей, и я подумал, что и впрямь мне уже пора закругляться.