Она с негодованием отставила чашку с недопитым кофе и встала:
– Ты что, Зарубин, идиот? – Анечка высунулась в коридор, тревожно огляделась там и вернулась, после чего, понизив голос, сказала: – Я тебе ничего не говорила, понял? С тебя, идиота, станется, ты ведь напишешь, – и она вышла, тихонько затворив за собою дверь.
Я хмуро уставился на эту облезлую дверь с неработающими от рождения замками, обломанной в двух местах ручкой и обгрызенными неведомою силою углами и начал тихо наливаться бешенством.
Как же так, думал я, ведь газету делают журналисты, а не менеджеры. Как может новый генеральный не понимать этого? Зачем разбазаривать гонорарный фонд, если на эти деньги можно нанять хороших журналистов, сделать лучшую в городе газету, в которую, в результате, сами понесут деньги все местные рекламисты и подписчики?
В дверь постучали, но не успел я сказать «да», как она отворилась и вошел фиолетовый от злости Жора Ляпин.
– Где у тебя водка? – сказал он вместо приветствия.
Я достал из заветного места бутылку, в которой еще что-то плескалось, и налил Жоре рюмку. Мне пить не хотелось, но он сделал такое недовольное лицо, что я достал рюмку и для себя тоже.
Мы выпили, не чокаясь, а потом Жора начал свой рассказ:
– Вчера вызывает меня новый генеральный, говорит, ты, мол, главный художник, сможешь сделать новую концепцию газеты? Я говорю – а то! Он говорит – делай. Я ему резонно – это отдельных денег стоит. Он – сколько? Я отвечаю – хотя бы штуку. Он говорит – дорого. И на этом мы прощаемся. Нормально, да? Штуки за новую графическую концепцию газеты ему много! Да и хрен с тобой, жаба ты жадная, думаю я.
Жора замолк, яростно расчесывая и без того красный воспаленный лоб.
– И что? – спросил я, просто чтобы подстегнуть речевую активность художника.
– Мне сегодня позвонил Гена Кормильцев, ну, знаешь его, вечный безработный, алкоголик. Вечно обоссанный ходит, недержание у него, – поморщился Жора. – И говорит так радостно – мол, заказ тут получил, от твоего генерального. На новую графическую концепцию твоей газеты. Ты что, спрашивает меня Гена, там совсем уже зажрался, даже за пять штук зеленью работать не желаешь?
Я вытаращил глаза и немедленно налил Жоре еще рюмку, а потом и себе. Мы быстро выпили, и Жора начал орать во весь голос:
– Да-да! Этот урод предложил ему пять штук, но три Гена должен будет ему вернуть откатом! Ты представляешь, ссаному Гене, тварь, две штуки не пожалел, а мне, своему штатному работнику, штуки, значит, много! Да они охренели так воровать, эти эффективные менеджеры!