Немедленно поднялся общий крик, люди вокруг засуетились, но, когда я осмотрелся вокруг, понял, как нам всем здорово повезло, – джип только поддел бампером нескольких пешеходов, но наехать на них не успел, затормозив в самый последний момент.
«Молодец водитель», – подумал я, продвигаясь к джипу, чтобы разглядеть того, кто сидел за рулем, но люди вокруг думали иначе:
– Ты что, чурка долбаная, охренел, в натуре? – Крепко сбитый мужик в армейской кожаной куртке, с дипломатом в руках подошел к джипу, положил дипломат на капот машины и потянул за дверцу со стороны водителя. Водитель, темноволосый мужчина лет пятидесяти, молча смотрел на него, ничего не предпринимая.
– Закрылся, сука, – констатировал военный, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. Народ вокруг глухо заворчал:
– Вытащить и грохнуть пидараса!
– Творят, что хотят!
– Охренели вообще, черножопые!
К тому времени на ноги встали все, кого джип коснулся своим бампером. Я посмотрел вокруг, но ни крови, ни, тем более, сломанных конечностей у пострадавших видно не было.
«Повезло», – подумал я, но это было неверное мнение.
– Гаечный ключ бы, – с надеждой сказал военный, повернувшись к людям. – Стекло расфигачить, дальше чуркан сам вылезет, – объяснил он собравшимся свой замысел.
В это время на дороге, небрежно расталкивая людей, показался офицер ГИБДД, выбравшийся из поста, расположенного буквально над злополучным переходом, в жилом доме на той стороне Невского.
– Так, граждане, чего стоим? – спрашивал этот идиот, продвигаясь к джипу.
Я подумал, что было бы очень справедливо, если бы возмущенные граждане набили морду истинному виновнику происшествия. Поэтому я поднял руки вверх, для привлечения внимания, и громко сказал:
– Граждане! Вот этот человек, – я показал на гаишника, чтобы ни у кого не осталось сомнений, – в течение двадцати минут не включал вам зеленый свет, дожидаясь, пока вы своими телами не закроете Невский. Чурка на джипе ехал на зеленый, а вы шли на красный. Так что виноват не чурка, а вот этот козел, – и я еще раз показал на козла в форме, чтобы у собравшихся наступила полная ясность в последовательности событий.
– Ты сам – чурка черножопая, ты чего несешь, падла? – заголосил на меня гаишник, отступая назад, но было поздно. Его обступили возбужденные граждане, и военный в кожанке первым ударил офицера в челюсть – видно было, ему все равно, кого бить, лишь бы бить и чтоб по-взрослому, без лишних предисловий.
Мне тоже вдруг захотелось двинуть гаишнику пару раз, но толпа совершенно закрыла его, сплотившись в плотную колыхающуюся массу, из которой доносились сочные шлепки, отрывистые матерные восклицания экзекуторов и уже даже не крик, а визг гаишника.