– Ты была неподражаема, – с чувством ответил я и, перегнувшись к ней через столик, раздельно произнёс прямо в микрофон, обращаясь к Николя, Дорману, ко всем тем, кто сейчас внимательно следил за нашими похождениями:
– Можете расслабиться, господа. Робер Сиретт – это не тот человек, которого мы ищем. Мне очень жаль, господа, но ваша операция закончена.
Ласково улыбнувшись Жюли, я осторожно снял микрофон, закреплённый за лацканом её пиджака, и, уронив маленькую чёрную горошину на пол, наступил на неё каблуком. Мне было что ей сказать, но к работе отдела 2F это не имело никакого отношения. Ненавижу афишировать личную жизнь…
* * *
– Больше всего я хотела бы видеть лицо Николя в тот момент, когда ты раздавил микрофон, – со смехом призналась Жюли, когда бар «Эклектика» остался далеко позади. – Наверняка он лопнул от злости.
– Ты к нему явно неравнодушна, – улыбнулся я.
Жюли не ответила. Некоторое время она шла молча, опустив голову, и лишь однажды я поймал задумчивый взгляд, пробившийся сквозь длинные пряди волос, скрывавшие лицо девушки. Наконец она тихо сказала:
– У нас с Николя был роман. Знаешь, он из очень богатой семьи и привык, что девушки всегда вешались ему на шею… Однажды он решил, что я тоже живу с ним из-за денег. И так совпало, что как раз тогда я познакомилась с другим человеком. Это вышло случайно, но Николя обо всём узнал, и… Словом, теперь он меня ненавидит.
– А тот, другой? – спросил я. Хотя, если бы немного подумал, вряд ли стал бы задавать этот вопрос.
– Другой? – Жюли жёстко усмехнулась. – Уехал. Он был… Иностранцем. Так что в настоящее время я одинокая, свободная и никому не нужная женщина.
– Ну, я бы так не сказал, – пожалуй, в галантные кавалеры я всё же не годился, хотя это туманное высказывание Жюли поняла совершенно верно.
– Знаешь, на самом деле я ужасно хочу есть, – заявила она, энергично размахивая своим рюкзачком.
Остановившись, я развёл руками от удивления.
– Прости, а что мешало тебе сказать об этом хотя бы полчаса назад?
– Не знаю, – она лукаво взглянула мне в глаза, – хочешь, я угощу тебя яичницей? Честно говоря, это единственное, что мне удаётся приготовить, не испортив.
– Яичница, – повторил я задумчиво, – знаешь, а в этом что-то есть. Ты приглашаешь меня в гости?
– Ты же обещал мне несколько уроков?
– А ты собиралась показать мне нечто новенькое… Надеюсь, ты не имела в виду яичницу?
– Я имела в виду вот это, – тихо сказал Жюли, прижимаясь ко мне. У неё были мягкие, нежные губы, и, целуясь, она зачем-то закрывала глаза. На всякий случай я тоже зажмурился. Вдруг теперь так принято?