— О, мне очень жаль, — пробормотала Луиза.
Он мрачно улыбнулся.
— Но это не был несчастный случай. Ее убили. По крайней мере я думаю, что ее убили, но все еще не знаю точно. Внезапно возле нашей яхты «Мун Шайн» появилось какое-то судно. Прежде чем я понял, что случилось, меня ударили, и я потерял сознание. Когда я пришел в себя, нигде никого не было, и Мартины тоже. От меня разило алкоголем, наверное, они как следует плеснули мне в лицо, а может, даже залили в глотку. «Мун Шайн» дрейфовала в открытом море. Я привел яхту в порт и пошел сообщить о случившемся. Через два дня меня арестовали по подозрению в убийстве жены.
Джейк помолчал, погрузившись в болезненные воспоминания.
— После того, как отец использовал свои связи, меня освободили из ада мексиканской тюрьмы. Я тут же вылетел в Буэнос-Айрес искать Консуэлу. Я был уверен, что за этим стоит она. — Его голос задрожал от ярости, а руки вцепились в бутылку. — И знаешь, что она мне сказала? — Он горько усмехнулся. — Она сказала, что ее люди нашли тело Мартины и привезли к ней. И будто бы врач в Буэнос-Айресе засвидетельствовал, что она умерла от ударов в лицо и в голову, а потом ее бросили в море.
С трудом овладев собой, Джейк продолжал:
— Короче говоря, Консуэла заплатила за убийство собственной дочери и похоронила ее. Она сказала мне, что постаралась ради меня замять это дело. Она якобы не хотела, чтобы мне вынесли смертный приговор за убийство. Она держалась так уверенно, что я едва не поверил в свою виновность. Но потом понял все. Кармело, покойный отец Мартины, все свое состояние оставил дочери, а оно исчислялось миллионами. Ни единого пенни, ничего, кроме виллы на мысе Антиб, не досталось Консуэле. Он никому не говорил о своих намерениях, так что причины не знает никто. От людей, знавших эту чету, я слышал, что жизнь их была адом. Он избивал ее, месяцами держал взаперти… Издевался над ней, но все это она скрывала от Мартины.
Когда огласили завещание Кармело, Консуэла была в отчаянии. Мартина проводила с ней почти все время. Мы недавно поженились, и она не хотела надолго разлучаться со мной, поэтому Консуэла приехала к нам в Штаты. Мы с Мартиной наняли адвокатов, желая передать ее матери часть денег. Но по условиям завещания это было невозможно. Мартина имела право поступать как угодно со своим наследством, но только не передавать матери. Мы потратили кучу денег на благотворительность в Аргентине, делая вид, что это исходит от Консуэлы, — нам не хотелось, чтобы люди узнали, как обошелся с ней муж.
— Но это еще не все. Когда она поселилась у нас, я совершил одну ошибку, самую страшную в моей жизни. Я и не предполагал, чем придется за нее заплатить. Я переспал с этой женщиной. Не спрашивай, почему, — не знаю. Возможно, из жалости. Все началось с того, что я захотел ее утешить… Потом я не мог поднять на нее глаза без ненависти. Я ненавидел и себя за эту слабость. Я предложил Консуэле уехать в Буэнос-Айрес. И вот тогда-то все и началось. Консуэла пригрозила, что, если я попытаюсь отправить ее туда, где у нее нет даже крыши над головой, она обо всем расскажет Мартине. Я уговаривал ее уехать во Францию, где у нее дом, предлагал деньги на содержание этого дома, но она стояла насмерть. Она хотела остаться именно в Сан-Диего, с нами, говоря, что только здесь может найти успокоение после столь тяжелой утраты. Выбора не было, я разрешил ей остаться. Но одна мысль о том, что Мартина узнает, как муж и мать предали ее, приводила меня в ужас.