— Я кое-что заметил, когда делал первые обследования, но не хотел вас пугать.
Диана с трудом удержалась от смеха. Ситуация и впрямь была гротескной: окружающие составили заговор, решив ни при каких обстоятельствах не нарушать ее безмятежного покоя.
Они вошли в набитую техникой кабину, и Роман сел за главный компьютер, совсем как судебный медик в ночь убийства Рольфа фон Кейна. Он сказал, щелкнув мышью:
— Как говорится, лучше один раз увидеть…
Диана стояла, прислонившись спиной к одной из металлических стоек, и уже приготовилась увидеть изуродованные внутренности немца, но, к ее великому удивлению, на экране появилось контрастное изображение двух ладоней. Это были ладони ребенка, тонкие, белые и как будто отполированные.
Роман молча вывел на экран следующую картинку — те же руки ладонями вверх — и увеличил изображение кончиков пальцев с капиллярным узором.
— Я уже изучал дерматоглифы Люсьена и обнаружил нечто вроде шрамов. Они находились под первыми слоями эпидермиса и показались мне очень старыми. Как будто… поверх успела нарасти новая кожа, понимаете?
Роман многократно увеличил узоры на пальцах, и Диана увидела крошечные вертикальные и косые линии, не вписывающиеся в привычный рисунок завитков.
— Сестра Феррер заметила, что эти аномалии проявляются сильнее, когда подскакивает температура. Она поставила в известность Дагера, он убедился, что кончики пальцев Люсьена действительно краснеют, и позвонил мне. И тогда я понял, что происходит.
Отпечатки пальцев занимали теперь всю поверхность экрана монитора, и бороздки были видны совершенно четко. Они напомнили Диане царапины — помарки…
— Эти шрамы находились под внешними слоями кожи. Белыми они остаются, потому что это шрамы от ожогов. Мертвый эпидермис, куда не поступает кровь. Жар усиливает контраст между температурой снабжаемой кровью плоти и шрамами. Классический случай: некоторые стигматы лучше видны, когда у вас высокая температура.
Диана разглядывала тонкие черточки и видела в них какие-то буквы. Полустертые и перевернутые, как в зеркале. Антрополог угадал ход ее мыслей.
— Сначала я подумал, что буквы могли быть написаны раскаленной иглой, — объяснил он. — Но эти надписи сделаны в обратном порядке, и я решил, что их можно будет расшифровать, отпечатав на бумаге — тогда они перевернутся, — и попытался использовать пропитанную чернилами губку…
На экране появилось новое изображение.
— Вот что у меня получилось. Как видите, надпись не изменилась. Это нерешаемая задача.
Диана вцепилась в металлический поручень, чувствуя, как по жилам разливается огонь. Роман вывел на монитор следующую картинку: черные ладони с крошечными белыми черточками на пальцах.