— Начни с худшего, — посоветовал Ник, плеснув спиртное на самое дно бокала. Куинн еще ехать домой, больше она не могла бы себе позволить. — Тогда наш разговор завершится на приподнятой ноте.
Куинн улыбнулась и сказала:
— Спасибо. Не нальешь ли мне еще?
— Нет. — Ник отставил бутылку и бедром подтолкнул Куинн в гостиную. — Ты слишком молода, чтобы пить.
— Мне тридцать пять лет. — Она опустилась на половик рядом с собакой — длинноногая и медноволосая, в джинсах и заляпанном краской свитере. — Имею право делать все, что хочу. — Куинн умолкла, будто испугавшись, что сказала лишнее, потом пожала плечами. — Так вот, хуже всего то, что я поссорилась с Биллом.
Ник на секунду залюбовался сочетанием цветов — медью волос Куинн на фоне коричневых досок дубового пола, мягкой голубизной ее свитера и выцветшей зеленью половика, но более всего — самой женщиной, всем, что составляло ее сущность, излучающую тепло. Потом слова Куинн достигли его сознания.
— Что?
— Я разругалась с Биллом. По крайней мере мне так кажется. Очень трудно сказать наверняка, потому что он никогда не теряет голову. Я заявила, что оставляю собаку у себя, а Билл сказал «нет». Назвал меня ребенком или чем-то вроде этого.
Ее широко распахнутые ореховые глаза выражали такое волнение, что Ник рассмеялся.
— Ты и впрямь порой ведешь себя как ребенок. Ты ведь живешь в квартире. Где же собираешься держать собаку?
Куинн покачала головой, и ее медные шелковистые волосы заметались из стороны в сторону.
— Не в том дело. Главное, что я захотела взять собаку, а он запретил.
— Значит, не хочет. — Ник откинулся на спинку кресла. Он не собирался ввязываться в скандал, спровоцированный Куинн, и не испытывал от этого ни малейших угрызений совести. Уж лучше не вмешиваться в ее личную жизнь. Однако лишаться общества Куинн Нику не хотелось. — Билл не обязан жить с собакой, если не хочет этого. — Собака бросила на Ника укоризненный взгляд, но он оставил его без внимания.
— Ну а я не хочу жить без нее.
— Стало быть, одному из вас придется уступить, — отозвался Ник. — Не беда, что-нибудь придумаешь. — Заметив, как приподнимается подбородок Куинн, он подумал: «Ник, ты только что стал любителем собак». Ник знал Куинн с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать лет, и понимал, что если она уперлась, уже ничто не сдвинет ее с места.
— Я уже придумала, — сказала Куинн. — Решила оставить Кэти у себя.
— Кого?
— Кэти. Так ее зовут.
Куинн посадила собаку к себе на колени и погладила по загривку. Ник присмотрелся к собаке, стараясь понять, что в ней нашла Куинн. Тощая и костлявая, она более всего напоминала крысу на ходулях, а взгляд ее больших темных глаз внушал Нику беспокойство. Казалось, собака говорит: «Спаси меня, помоги мне. Я твоя навеки».