Боярин оказался рослым кряжистым дедком с длиннющей седой бородой. Визитер с порога поклонился в пояс, после чего застыл в растерянности. Рабочий кабинет князя не блистал роскошью, в то же время напольные светильники всегда поражали человеческое воображение. Вырезанные из кварца витые стойки заканчивались открытыми ладонями, в которых горел голубой огонек осветительного масла.
— Проходи, Сава Мишинич, — предложил князь, — выбирай кресло на свой вкус да рассказывай о своем деле.
Боярин с опаской обошел светильники и выбрал кресло у стола напротив хозяина.
— Не зря молва говорит, что ты любитель пошутить, — еще раз покосившись на светильники, заметил гость.
— Греки из камня людей вырезают, — с улыбкой заметил Норманн, — тысячу лет стоят и ни разу ни на кого не напали.
— Они привыкли к своим истуканам, — ответил с улыбкой Сава Мишинич, — а нам странно зреть торчащие из камня людские руки.
— В таком случае прикажу сделать персиянок с подносами на головах, — засмеялся князь.
— Только греческую срамоту одежкой прикрой. Иначе гости засмотрятся на девичьи прелести и забудут хозяина, — шутливо ответил боярин.
Неожиданная идея пришлась по нраву, и реализовать не сложно — достаточно сделать форму, и тысячами отливай из гипса или мраморной крошки.
— Долго ждал? Не желаешь ли чая с пряниками или ватрушками? — предложил Норманн.
— Спасибо за честь, князь! — ответил гость с поясным поклоном. — Спешу я, ушкуй у причала ждет.
— В таком случае говори о деле.
— Уж два месяца прошло, как Выборг к тебе перешел, а ты людей томишь, нет ни слова, ни письма о поборах за проход.
— Потому и нет, что говорить нечего, дружина по весне уйдет на Роченсальм. В Выборге оставлю дьяка со стряпчим да трех стражников.
— Вот оно что. Врагов не боишься, — задумчиво произнес Сава Мишинич, — про конкурентов забыл или не вспомнил?
— Какие могут быть конкуренты? — притворно удивился Норманн. — Земли мои, разрешение на промысел или торговлю я никому не давал.
— Даже так? — сузив глаза, прошептал боярин. — На меня войной пойдешь или сразу в темницу бросишь?
— Нет, мне с тобой воевать некогда, зима пройдет в заботах, по весне свадьба, и сразу на Итиль.
— Не выйдет! — Сава Мишинич с силой ударил кулаком по столу. — Я сам твои крепостенки пожгу, а селян по миру пущу!
— Не-а, — легкомысленно ответил Норманн, — ничего ты жечь не будешь, а крепостенки самолично осмотришь и воеводе отчет напишешь.
— Издеваться вздумал! Да я более прытких в бараний рог гнул! — побагровел лицом боярин.
— Ты, Сава Мишинич, сейчас поезжай по своим делам да возвращайся на Масленицу. Сходим вдвоем к архиепископу да посвятим княжеским титулом с уделом от Сайменских озер до Або, — по-будничному спокойно сказал Норманн.