— Так это, Андрей Федорович, — замялся Нил, — сегодня утром в драккары впрягли верблюдов и перетащили их на Иловлю. Тут такой шум стоял! Неужели не слышал?
Охренеть! Это ж надо так вырубиться! Вон на земле пропаханы глубокие борозды! А верблюды еще те скоты, шага просто так не сделают, обязательно постараются воспроизвести рев пароходной сирены.
— Хайнц, плесни-ка мне кофе, — попросил Норманн, — и сотника не забудь.
— Нет, спасибо, скоро обед, — отказался Нил, — мне бежать надо, Ольгерд Гедиминович про тебя спрашивал, с утра по насыпи ходит, да боится побеспокоить.
— Случилось что?
— Да нет, тихо вокруг. Рейтары с французами разбежавшуюся скотину собирают да половецких девок портят. Остальные добычу делят и порядок наводят.
— Ты хвостом не крути! — прикрикнул Норманн. — Что Ольгерду надо?
— Хочет в Саркел с мурманами уйти.
— В Ялту ему не хочется? Там солнышко не такое жгучее и вино сладкое! Крепость здесь сама построится, и крестьяне с неба свалятся вместе со скарбом и домами!
— На рассвете галера из Медвежьего замка пришла. Софья Андреевна с Агеем приехали. Федор Данилович родственников прислал тебе в помощь, чтоб за работами следили да учет вели, — тихо сказал сотник.
Зря повысил голос, по существующим обычаям Нил не имеет права сообщать князю новости, для этого есть дьяк по имени личный секретарь. А здесь Норманн снова совершил очередной ляп, вместо положенного штата он взял в поход всего лишь одного человека. В результате дьяк по имени Ерофей по уши увяз в денежных расчетах и учете поступающего снабжения. Летописец монах Онуфрий автоматически оказался и письмоводителем, и личным секретарем. Небось сейчас отдувается за князя-лежебоку, привечая гостей и развлекая их разговорами.
Допив кофе и приведя себя в порядок, Норманн направился к шатру. Глянув на пристроившуюся охрану, князь еще раз себя укорил. Он отдыхал на берегу Камышинки, безмятежно рыбачил, затем дрых на теплом песочке, а воины неслышно оберегали его покой. С холма открывалась отличная панорама на построенные укрепления, обе реки и наспех засеянные поля. Глаз сразу приметил суету и снующих между шатром и караван-сараем людей. Навстречу широким шагом приближался Ольгерд:
— С победой, Андрей Федорович! — Он обнял и расцеловал Норманна. — Знатно вчера побили степняков! А трофеи! Ух! До сих пор не собрали разбежавшихся овец, коров и лошадей!
— Не забыл о доле хана Кючука?
— Не берет! Твердит об оставшихся в Цимлянских степях стадах, — без тени огорчения ответил Гедиминович.
— Не обижай его, как-никак вы теперь соседи, — предупредил Норманн.