— С твоим банком до вечера обернусь? Мне до темноты надо обратно вернуться. Мы еще не обжились, боюсь заплутать, — оглянувшись на еле заметное марево портала, сказал Норманн.
— Не бойся, парень! До города не более десяти миль,[22] — крестьянин махнул рукой куда-то влево, — попутка туда да обратно, через пару часов вернешься.
— Ну вот, еще за машину платить, проще тебе добавить. — Норманн еще раз попытался сторговать свое серебро.
— Не возьму! — решительно отверг крестьянин. — Меняй свои деньги, а я добавлю тебе картошки или семечек. После дойки смогу подбросить на своем грузовике, прям к порогу довезу.
Возможность разжиться картофелем влет сшибла все сомнения. Если кукуруза заметно ускорит развитие Поволжья, то поля подсолнечника озолотят поселенцев. Про картофель и говорить нечего, высокоурожайный продукт раз и навсегда снимет в Карелии продовольственный вопрос. Костас, так звали крестьянина, повел показывать свое хозяйство. В амбар зашли после осмотра скотины, увидев фасоль, семечки тыквы и подсолнечника, Норманн словно сорвался с цепи. Надо брать! Обязательно брать! По максимуму!
Бегущая от фермы проселочная дорога вскоре вывела к неширокой бетонке. И ждать не пришлось, Норманна подобрал первый же потешный грузовичок с коровами в полуприцепе. И разговор быстро склеился, после нескольких лингвистических попыток объясниться шофер откликнулся на немецкую речь. Разговор пошел через пень-колоду, Норманн с трудом вникал в малопонятные слова, а эмигрант из Германии по несколько раз переспрашивал своего пассажира. Но поговорили душевно: жить становилось все тяжелее, цены росли, а зарплата оставалась прежней, приходилось работать от рассвета до заката. Поддакивая, Норманн рассматривал придорожные рекламные щиты, на которых аляповатые красотки с неестественно оттопыренными попами призывно протягивали выпивку или сигареты.
Банк находился прямо на проходящей через город автомагистрали. По правде сказать, несколько десятков сбитых из досок двухэтажных строений трудно было назвать городом. Но название, красующееся прямо на въезде, гласило: «Sunflowercity»,[23] что на английском языке попахивало запредельными амбициями, а в русском переводе выглядело не более гротескно, чем «Луч Ильича». Слева и справа от банка пристроились магазины, а вывеска «Pharmacy» с крестом и обнимающим бокал змеем подкинула идею обменять весь запас монет и отовариться на всю катушку. Банк разместился в небольшом и каком-то унылом помещении, где за стойкой сидело двое клерков. Один о чем-то спорил с разгоряченной посетительницей-старушкой, второй с интересом вникал в тему, но помалкивал.