— Рэм, здравствуй, сочувствую твоему горю.
— Спасибо, — холодно ответил я, пытаясь отвязаться от нее. Мы были уже у выхода и она, чувствуя, что сопровождать дальше меня неудобно, скороговоркой шепнула:
— Завтра вечером у меня банкет, будут все свои, приходи.
Я ничего не ответил. Из крематория вернулись поздно. Тесть, убитый горем, не хотел в эту ночь оставаться один и попросил меня побыть с ним. Время подходило к двенадцати, я, скрепя сердце, согласился. Мы сидели в его комнате, и он все время говорил о дочке, расхваливая ее многочисленные добродетели. Я, не слыша его, с ужасом следил за стрелками своих часов. В кабинете старика часов не было. Они своим стуком напоминали ему об уходящей жизни. Без трех минут двенадцать я вышел из кабинета, предупредив, что сейчас же вернусь. Войдя в свою комнату, я заперся на ключ и, не зажигая света, уселся к столу. Через несколько минут раздался тонкий мелодичный звон, и я увидел в полумраке женскую фигуру. Она потопталась на месте и тихо спросила:
— Здесь есть кто-нибудь?
Я ничего не ответил. Я хоть и хотел, чтобы она пришла, но боялся за ее несвоевременное появление. Она осторожно пошла к двери, вытянув вперед одну руку.
— Как темно… — прошептала она. У двери она остановилась и стала шарить по стене, отыскивая выключатель.
— Не надо зажигать свет, — тихо сказал я.
— Ой, кто здесь? — испуганно вскрикнула она, повернувшись ко мне.
— Это я.
— Почему здесь так темно? Вы здесь живете?
— Да, а темно потому, что я хочу побыть в темноте.
— Но ведь страшно.
— Нисколько. Бояться нечего.
— Я хочу вас видеть.
— Идите ко мне.
Она подошла. Я увидел голые плечи, отливающие лунной белизной, и золотоголовую головку с большими испуганными глазами. Я обнял ее за талию и посадил на колени. Она попыталась протестовать.
— Послушай меня, — остановил я ее безуспешное барахтанье. Она затихла.
— У меня умерла жена и я должен сейчас идти к безутешному тестю, он ждет меня в своем кабинете. Вы подождите меня здесь. Я скоро вернусь.
— А я буду здесь совсем одна, в темноте?
— Ну что же. Это всего несколько минут.
— Я все равно боюсь.
— Ну, я зажгу свет.
Она подумала.
— Ну, хорошо, я подожду.
Если через полчаса вы не вернетесь, я приду к вам.
— Ни в коем случае, — зашептал я, поднимаясь со стула, — ждите меня здесь. Я опустил шторы на окнах и зажег свет — настольную лампу. Теперь я мог получше рассмотреть ее. На ней была сиреневая блузка широким декольте открывающая шею и грудь, и черные трусы. Красивые золотистые волосы обрамляли строгое нежное лицо с ярко-красными пухлыми губами. Большие карие глаза смотрели на меня с удивлением и страхом. Увидев, что она босиком, я дал ей свои ночные туфли.