Мы приехали, я отперла дверь, по привычке, появившейся у меня с первого же раза, нюхнула воздух и вошла. Маринка шагнула следом за мною. Я заперла дверь, обернулась и увидела то, что видеть мне ну никак не хотелось.
В дверях кухни стоял Дима-биограф, в руках он держал пистолет.
— Привет, — сказал Дима.
— Здрасьте, — ответила Маринка и уронила сумочку на пол.
— Не могу понять, что вам от меня нужно, — сказала я, стараясь выглядеть максимально спокойной. Я ведь тоже хоть и из Карасева, да иногда по телевизору голливудскую стряпню посматриваю. Самое главное, что я усвоила из дурацких американских фильмов, так это то, что преступника нужно разговорить, заговорить, а там, глядишь, и появится очаровательный Брюс Уиллис с недельной небритостью на щеках. Уиллисы у меня в знакомцах не ходили, но что же оставалось делать? Вот я и начала разговор, прекрасно помня, что это все рекомендации из фильмов малосерьезных, но жутко навороченных.
— В прошлый раз вы пытались меня отравить газом, теперь планируете пошло пристрелить?
— Не оставляете мне выбора, — вздохнул Дмитрий. — Проходите, не жмитесь в коридоре. Я тут не собираюсь устраивать тир. Стрелять буду наверняка и с небольшого расстояния.
Маринка на эти слова как-то странно булькнула, я промолчала, но видок у меня наверняка был не самый лучший.
Мы прошли в кухню. Интересно, а чем лучше убивать в кухне? Или это сработала подсознательная мужская тяга к съестному?
Дмитрий повел стволом пистолета, и мы с Маринкой упали на табуреты.
— Мне не нравится, что обо мне пишут в газетах, и не нравится, что обо мне думают менты, — сказал Дмитрий. — Готов признаться, что газу напустил, — на этих словах он улыбнулся, — и вашему Кряжимскому по голове один раз ударил. Ну, в багажнике его покатал. Хулиганство, не больше. При чем тут убийство Траубе? При чем тут покушение на Кряжимского? От такого удара не умирают.
Дмитрий помолчал и осмотрел нас с Маринкой очень внимательно.
— А жить хочется? — тихо спросил он.
— Дай пистолет и поймешь, — ответила я.
— Она шутит, — вылезла Маринка.
— Я понял. Спасибо.
Дмитрий помолчал.
— Я вот тут подумал, что если вы обе напишете бумажку, что сами оставили горелки включенными, а потом поддались на уговоры ментов, то мне будет легче дышать на этом свете, — сказал он.
— Напишем, — быстро проговорила Маринка. — У меня в сумке ручка есть. Я принесу.
Она встала, но Дмитрий жестом опять приказал ей сесть.
— А зачем вам это? — спросила я.
— А это все, что против меня есть, — ответил он. — Не будет этого, останется только нападение на Кряжимского, которое еще нужно доказать. Я — чистый. А то, что я брал картины, — ерунда, я их даже не трогал.