Сначала я даже не поверила такой удаче. Чтобы убедиться, не мерещится ли мне, я осторожно подобралась поближе к кассе и посмотрела через стекло на сидящую за компьютером женщину.
Никакой ошибки — это была она! Рыжие волосы, сосредоточенное деловое лицо, полноватая фигура — передо мной была племянница Самойловой собственной персоной. К счастью, она была слишком занята, чтобы обращать внимание на посторонних, иначе мой лихорадочный любопытствующий взгляд наверняка насторожил бы ее.
Пора было убираться. Но прежде я взглянула на табличку, висящую за стеклом. «Вас обслуживает кассир Гуськова Любовь Дмитриевна». Итак, отныне племянница обрела имя. Теперь ей от нас не спрятаться.
Я повернулась и стала выбираться из очереди. Наверное, у меня тоже было очень счастливое лицо, потому что пассажиры смотрели на меня с подозрением. И только отсутствие у меня в руках билетов заставило их удержаться от возмущенных замечаний. Не исключено, что они принимали меня за сумасшедшую.
Перейдя в другой конец зала, я стала думать, что делать дальше. Сейчас я была слишком возбуждена, чтобы мыслить логически. Прежде чем строить планы, мне нужно было посоветоваться с коллегами. Но уже в тот момент в моей голове забрезжила некая смутная идея: мне просто не хотелось обдумывать ее на бегу. Чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, я решила еще разок заглянуть к старшему кассиру Алевтине Николаевне. После некоторого размышления я решила, что не стану сообщать ей о смерти Самойловой. Судя по всему, кассир Гуськова не стала этого делать, и мне тоже не стоило спешить.
У меня были серьезные подозрения, что Гуськова не только не сообщила о смерти тетки, но вообще не ставила никого в известность о родстве с ней. Зачем ей это было нужно, в общем-то было понятно: если бы на кого-то из них падало подозрение, то это подозрение автоматически распространилось бы и на родственницу.
Но мне было любопытно, каким образом и как давно эти две милые родственницы оказались в штате вокзала. О Татьяне Михайловне я уже кое-что знала. Теперь я решила выяснить кое-что и о ее племяннице.
Алевтина Николаевна узнала меня сразу.
— Вы опять к нам! — расплываясь в улыбке, констатировала она. — Очень приятно! Но теперь-то уж вы точно собрались ехать — угадала? И то верно — когда же отдыхать, как не летом! Я и сама бы, но такая запарка…
— Опять не угадали, Алевтина Николаевна! — вздохнула я. — Не получается у меня отдыхать. Тоже, как вы выразились, запарка…
— Понятно, — сказала она. — Значит, опять по работе? Все про Самойлову пишите?