— Ну-ну, если бы я верил людям, то даже участковым не мог бы работать, — довольно усмехнулся майор Здоренко. — Мои ребятки тут с сегодняшнего обеда ховались, а потом и я подъехал. Короче, почти все стало ясно. У тебя диктофон с собою был?
— Нет, — сокрушенно вздохнула я. — Сто раз уже себя обругала за это.
— А ты покажи, — потребовал майор, хитро улыбаясь.
Я расстегнула свою сумку, показала, какая я честная, и закрыла сумку снова.
— Хоть что-то сделала по-нормальному, — выдохнул майор Здоренко. — Ну ладно, ты со своей подружкой можешь ехать домой, а остальных попрошу остаться и приготовиться к обыску и долгим приятным беседам. С тобой, Бойкова, разговаривать будем с утра. Цени!
— Ценю! — поспешно призналась я. — Правда, ценю, — и, отыскав взглядом Маринку, кивнула ей. — Пошли!
Поправив на плече сумку, я уже шагнула к выходу, но тут услышала, что кто-то громко кашляет. Обернувшись, я увидела, что приступ аллергии напал на Фиму.
— Товариц майор, — сказала я, снова вынужденная обратиться к этому ужасному человеку.
Марго, шмыгая носом, зачем-то осторожно подошла ко мне и встала рядом.
— Ну что тебе еще, Бойкова? — заметно раздражаясь, спросил Здоренко. — Почему ты еще здесь? Интервью, что ли, хочешь взять? Не дождешься!
— Жаль, — искренне ответила я на его выпад. — Но надежды не теряю.
— Твое дело — уезжать.
— Не могу, товарищ майор, вы и моего шофера оставляете здесь. Разрешите ему тоже уйти.
— Шофера? — переспросил Здоренко и, обведя всех взглядом, будто только сейчас заметил Фиму.
— Калымишь, что ли, адвокат? Гонораров не хватает?
— На общественных началах, совершенно бесплатно, — быстро нашелся Фима. — В свободное от работы время.
— Везет тебе, — вздохнул Здоренко, — свободное время есть! А я вот даже по ночам вынужден разбираться с разными придурками… Ну ладно, катись отсюда, пока я мирный. Ребята, проверьте его!
Сделав напоследок Фиме эту маленькую гадость, майор потерял к нам всякий интерес.
Пока омоновцы ощупывали Фиму и записывали данные его документов, мы с Маринкой тихо вышли в коридор.
На полу, недалеко от выхода, лежал Бимыч и раскрытыми глазами смотрел в потолок. Он был мертв. Рядом с ним валялся пистолет, чуть поодаль, как изваяние, стоял омоновец.
Маринка, судорожно вздрогнув, прикрыла глаза руками и быстро прошла мимо того, что осталось от Бимыча. Я последовала за ней, но медленнее. Не скажу, что я такая отважная, потому что просто смотрела в сторону.
Мы остановились за первым поворотом и молча стояли там, пока минут через десять к нам не подошел Фима.
— Ну что, поехали по домам? — спросил он.