— Еще одна доза осталась, Григорий Викторович…
— Ну ты и хам, Гоша. — Казалось, что Ложкину нравится проговаривать имя Чикина. — Ты, Гоша, получаешь от меня товар на реализацию по семьдесят, толкаешь по сотне да еще с деньгами думаешь меня динамить. Да я, Гоша, тебе такое динамо устрою!..
Голос Ложкина опустился до шепота, но был таким грозным, что тонкие перегородки в туалете завибрировали.
— Ну что вы, я, конечно… я уже и сам приготовил, — залебезил Гоша. — Вот, пересчитайте, тысяча четыреста, за двадцать доз.
— Я считать не буду, — немного мягче произнес Ложкин. — Ты ведь знаешь, что ошибаться не в твоих интересах. Ты как сапер, Гоша, — хохотнул Григорий Викторович, — можешь ошибиться только один раз. Второй возможности тебе, Гоша, не представится.
— Да, ну… конечно, Григорий Викторович, я все понимаю, только хотел попросить вас: следующий раз дайте тридцать.
— Как скажешь, Гоша, — пробасил Ложкин. — Только теперь деньги вперед, понял?
— Так ведь…
— Понял, я спрашиваю? — не дал ему договорить Ложкин и затопал к выходу. — Скажи еще спасибо, что я тебе отдаю по той же цене.
— Спасибо, спасибо, Григорий Викторович, я все понял, — послышалось уже из-за двери.
Минуты три я неподвижно стояла над журчащим унитазом, переваривая услышанное, потом открыла дверь, выбежала из мужского туалета и забежала в свой родимый.
Взглянув на себя в зеркало, я поразилась, каким бледным было мое лицо. Да-а, пожалуй, Ирине не стоит бояться, что кто-то может обидеть ее брата. Такой и сам сумеет постоять за себя.
Быстренько припудрив лицо и подкрасив губы, я вышла в зал. Ложкина за столиком уже не было, и я присела на табурет у стойки. Чикин, не знавший, что я слышала их недавний разговор, с веселой улыбочкой поспешил ко мне.
— Еще соку, красавица?
Я отрицательно покачала головой и достала из сумочки стодолларовую купюру.
— Нет, Гоша, минералки. — Я положила сотню на стойку.
У Гоши заблестели глазки, но он деньги не взял — видимо, кому попало товар он не отпускал.
— У меня сдачи нет, — хмуро произнес он.
— Да ладно тебе, меня же Ирка послала, — решила я блефануть.
На этот раз я попала прямо в «яблочко».
— Чего ж ты сразу не сказала. — Сотня исчезла со стойки, и на ее месте появился стакан, под которым я заметила белый прямоугольничек.
Я подняла стакан и, накрыв прямоугольничек ладонью, сунула его в сумочку.
— А теперь, Гоша, — я поманила его пальцем, — мне нужно тебя кое о чем спросить.
— Чего еще? — недовольно спросил он, но подошел поближе.
— Ты знал Лешу Замуруева?
— Ну, знал. — Он оторопело посмотрел на меня.