Дверь чуть скрипнула, открывшись и закрывшись сама собой, и я рывком сел на кровати. Теперь я понимал, почему отец так странно напрягся во время нашего разговора, и не сказал, в чём дело. Он почувствовал в комнате присутствие этого беспардонного негодяя. Бессильная злость на Поттера и страх за отца заставляли кусать губы и напряжённо прислушиваться к воцарившейся в коридоре тишине. Что может Поттер против тёмной магии? Но если учесть, что он несколько раз уходил живым после встречи с Лордом... Или везучесть очкарика распространяется только на Его Темнейшество? Наверху, прервав мои размышления, раздалось зычное «Ступефай!» — и моё сердце ухнуло в пятки. Сорвавшись с кровати, я босиком кинулся к двери, распахнул её, готовый бежать куда угодно, сражаться против кого угодно...
— Твою мать, Гарри! — заорал Уизел наверху. — У тебя что, совсем крышу снесло — Ступефаем в кого ни попадя швыряться?!
Я выдохнул, судорожно вцепившись в ручку открытой двери. Колени у меня подгибались. Хорошо, никто не видит...
— Извини, Рон, извини, нервы сдали! — оправдывался Поттер, а я, высовываясь в коридор, ловил каждый скрип и шорох в доме, осознав внезапно, что в этой темноте боюсь покидать комнату, к которой уже успел немного привыкнуть. Иррациональный страх, что за её пределами со мной обязательно должно что-то случиться, не покидал ни на минуту.
В этот момент сверху раздались приближающиеся шаги, и я юркнул обратно в комнату, прикрыл за собой дверь. Судя по всему, отец ушёл свободно, а эти лопухи как всегда всё проворонили. В буквальном смысле. Я истерически хихикнул и забился под одеяло, съёжился, кусая ногти.
Этот подонок Поттер опустился до того, что подслушал личный разговор Малфоев. Он видел мои слёзы, он видел слёзы моего отца. Как жаль, что у меня нет ни одного из тех пузырьков, что спрятаны... впрочем, я слишком часто стал о них вспоминать, а наш герой не заслуживает благородной смерти, чтобы тратить на него драгоценные яды.
Кажется, нервы уже ни к чёрту, хотя как они могут быть в порядке... после всего. После того, как оказалось, что гриффиндурок стоял позади нас... Мысли словно заледенели в одной фразе: «Он мог ударить, но не ударил». Я подскочил и со сдавленным стоном повалился обратно на подушку. Вот только ещё не хватало, чтобы Малфои были обязаны Поттеру. Благородство, чёрт его раздери. И отец — что? Знал и даже не попытался проучить зарвавшегося придурка... А он ведь не мог не знать. Мерлинова борода... Поттер не трогает Малфоя, а Малфой прощает ему подслушанный разговор. Не иначе, Грейбэк в лесу сдох. Впрочем, об этом надо будет при следующей встрече спросить у отца. И про то, сдох ли Грейбэк, и про то, почему...