— Он до такого ещё не докатился, — оборвал я. — Нам же лучше. Старшие Уизли ничего не знают — это тоже хорошо.
— Снейп, — сказал он. Я замолк: он называет меня по фамилии только тогда, когда на самом деле чувствует, что дела паршиво. Точнее, когда даже его ум не может нащупать лазейки. — Снейп, скажи, что у меня нет другого выбора, только довериться этому щенку?
Я помолчал, прежде чем ответить.
— Люциус, ты и сам это понимаешь.
Он посмотрел с плохо скрываемой болью, и мне ли эту боль не различить.
— Да, ты опять прав… Я втянул в это семью, мне за это и отвечать. Ты же служил Дамблдору столько лет… И я, кажется, знаю, почему… — он замолк, натолкнувшись на мой взгляд.
— Люциус, если я доверился тебе даже в том, в чём изначально доверяться не хотел, это не значит, что…
— Я понял.
— Будем надеяться на лучшее, — подвёл я итог. — На то, что Поттер окажется всё-таки не таким идиотом, каким выглядел все эти годы. А наша с тобой задача — выжить самим и вытащить как можно больше народу.
Он понял не сразу.
— Вытащить? Ты имеешь, в виду, сохранить жизнь Пожирателям?
— Ну, не всем, конечно… — протянул я. — Но согласись, что подло способствовать уничтожению носителей уникальных знаний.
— Но как можно победить… — начал он, явно подумав, что я за время бдения над котлами надышался парами и сошёл с ума, но я приложил палец к губам.
— Ты думаешь, кто-то может подслушать меня в моём же доме? — иронично скривился он, но продолжать всё же не рискнул.
— Ты давно спал? — спросил я.
— Не помню, — признался он. — Днём летал вокруг Норы, потом к тебе, потом обратно за Поттером. Он, видимо, теперь вообще меня не боится. Наивный ребёнок…
— Иди возьми в лаборатории зелье на столе, — посоветовал я. — И потом спать. Ты сам на себя не похож.
— А ты? — спросил он, поднимаясь.
— Пойду прогуляюсь, — но сначала надо разобраться с бумажками, что я держал в руке.
Открыв дверь из комнаты в лабораторию, он остановился, обернувшись ко мне, и оборонил короткое: «Спасибо». Я спрятал ухмылку. Благодарность от Малфоя — не иначе, мир стронулся с места.
Сам я отправился в спальню, где на тумбочке возле кровати стоял ветвистый канделябр. Зажёг его беспалочковым «Инсендио» и дождался, пока пламя не выровняется. Потом осторожно поднёс к нему лист Поттера, и через несколько секунд измышления героя осыпались невесомым пеплом. Настал черёд письма, и я немного помедлил. Наконец сжёг и его, остановил взгляд на лоскуте пепла, упавшем на лакированную поверхность тумбочки. Вот так умирает всё на этом свете, и ещё неизвестно, очищает огонь или причиняет ещё больше боли…