Гарри постарался утихомирить подругу, и только тут заметил, что по ее щекам текут слезы. Погладив девушку по волосам, он тихо проговорил:
— Ну что ты! Вот уж не ожидал, что ты разревешься!
— Глупый мальчишка! — всхлипнула Грейнджер. — Я за него переживаю, а он!
Северус вздохнул и протянул девушке платок. Та с благодарным взглядом приняла этот ценный сейчас дар и тотчас спрятала в нем лицо. Пару раз всхлипнула, вытерла глаза и, уже взяв себя в руки, снова посмотрела на Гарри, сказав:
— По-моему, вам всем пора выбираться отсюда. Сиденье в промозглом подвале никому здоровья не прибавит.
— Ты права, — согласился Гарри.
Гермиона фыркнула, даже не сомневаясь в этом, потом обратилась к Ремусу:
— Мистер Люпин, вам помочь? Вы, наверное, тоже чувствуете себя разбитым.
Ремус только сейчас спохватился, что совсем не одет и, пробормотав что-то невнятное и густо покраснев, принялся поспешно разыскивать и натягивать свою одежду, пытаясь не слишком сверкать голым телом. Гермиона сжалилась и отвернулась, снова обратив внимание на Поттера, не спешившего покидать свое надежное убежище в виде объятий Снейпа. На что Грейнджер тотчас разразилась праведным гневом:
— Гарри, ну что ты сидишь на холодном полу? Быстро вставай!
Улыбнувшись и покачав головой, Поттер при поддержке Северуса все-таки встал, одновременно пытаясь прикрыться одолженной мантией, на что Гермиона тотчас закатила глаза, пробурчав:
— Он еще стесняться вздумал! Раньше ты на подобном не заморачивался.
— Герми!
— Что, Герми? — передразнила девушка. — Ладно, раз уж с вами все в порядке и никто никого не съел, то выходите, приводите себя в порядок, а я пока займусь завтраком.
И Грейнджер гордо удалилась, оставив двух профессоров и одного парня если не шокированными, то близко к этому.
— Абсолютно невозмутимая девушка, — проговорил Люпин, наконец, одевшись.
— Никаких принципов у молодежи, — насмешливо фыркнул Снейп, подталкивая Гарри к лестнице
Поттер лишь тихо рассмеялся, а потом предложил Люпину:
— Ремус, ты можешь воспользоваться гостевым душем. Там есть все необходимое. Он справа по коридору.
— Спасибо. Это не помешает.
Они почти дошли до выхода, когда Гарри вдруг спросил:
— А каким волком я был?
— Ты ничего не помнишь? — решил уточнить Северус.
— Не то, чтобы совсем ничего. Мое сознание будто раздвоилось. Все было таким странным и как на куски раздробленным: картинка оттуда, картинка отсюда. Словно переключаешь телевизионные каналы.
— Это довольно необычно, — подал голос Люпин. — Как правило, что-либо запоминать начинаешь только после третьего, а то и четвертого полнолуния. Ну и от зелья сознание размывается гораздо меньше. Но чтобы сразу… Что ты помнишь?