Снейп кивнул.
— Но я не знаю, насколько сильно ты меня хочешь.
Снейп ждал, что Гарри закончит свою мысль, но, по-видимому, это было все. Гарри избегал его взгляда.
— Насколько сильно для чего?
Гарри вдруг поднял голову и взглянул ему прямо в глаза.
— Да для того, чтобы ходить со мной на завтрак. Чтобы быть вежливым со мной на людях. Чтобы не позволять своим студентам отпускать оскорбительные шуточки в мой адрес. И не кидаться на Минерву всякий раз, когда она задает тебе простой вопрос. — Он облизал губы. — Для того, чтобы… быть моим любовником не только в этой комнате, но и за ее пределами.
Снейп во все глаза смотрел на него.
Гарри торопливо продолжал:
— Я же не говорю, что мы должны держаться за руки на виду у всей школы или обжиматься на квиддичных матчах, или… ну, там, носить обручальные кольца. Я просто хочу… я не хочу, чтобы ты вел себя так, будто стыдишься меня.
Сейчас Гарри был просто невероятно далек. Снейп встал и подошел к нему.
— Я не стыжусь. — Он положил руку ему на плечо, и парень потянулся навстречу его прикосновению. Ободренный этим, Снейп добавил: — Нисколько.
— Тогда прекрати вести себя, будто это так. — Гарри слегка отстранился и взглянул ему прямо в глаза. — Потому что, если честно, со стороны кажется, что я и в самом деле всего лишь твоя игрушка.
Снейп было набрал в грудь воздуха, чтобы опровергнуть это обвинение, но… В конце концов, он отказался идти с Гарри на завтрак... из простой предосторожности. Так же, как и в случае с походом в Хогсмид — или вернее с тем, что он не пошел туда. Ну, а бросить его на квиддичном поле, не сказав ни слова? Игнорировать его за столом?..
— Ээ…
Повисла пауза.
— Ну? — поторопил Гарри.
По-видимому, вот это «ээ» Гарри и называл ворчанием.
— Извини меня. — Снейп даже не мог припомнить, когда в последний раз он искренне извинялся. Пресмыкаться перед Вольдемортом было, как ни странно, гораздо легче, чем сейчас сказать Гарри эти слова.
Во всяком случае, Гарри был явно поражен, судя по тому, как взметнулись вверх его брови.
— Спасибо. — Но в его позе по-прежнему чувствовалась напряженность, недоверие.
И тогда Снейп решился:
— Я и правда хочу тебя. Сильно. Очень сильно. — Снова та пронзительная боль в сердце, которая появилась, когда он решил, что Гарри сейчас уйдет навсегда… Внезапно он почувствовал, что должен удержать его во что бы то ни стало. — Я хочу тебя, — повторил он, едва не паникуя. — Гарри…
Гарри сделал шаг ему навстречу и обнял за шею.
— Да. — В его голосе слышалось безграничное удовлетворение.
Снейп обнял Гарри и крепко прижал к себе. Тот, должно быть, ощутил его отчаяние, потому что начал нежно поглаживать Снейпа по спине, а затем положил голову ему на плечо и поцеловал в шею.